Больше не было смысла действовать медленно, вычисляя подонка, сливающего информацию. Но и идти к Корнею было нельзя, потому что не вышел бы больше никогда... Хватит! Не для Моисея, а для нее.
Янка смотрела так, будто побывала на моих похоронах. Говорила все, что может сделать больно. Но слова давно уже не приносят боли. Она не замечала, что кричит, а я не слышал. Не нужно было слышать, потому что видел вздутую на шее вену, напряженные скулы, влажные глаза. Хотел бы почувствовать то, что она пыталась донести. Хотел забрать все, что скопилось в ее груди. Не понимает меня, находясь в мечтаниях. Не осознает всю серьезность. Думает только о чувствах, надеясь получить отдачу. Но я-то не могу погрузиться в болото скандалов, чувств, слез и истерик...
Глупо врать, что не зацепила. Конечно, не могла не зацепить. Грустный, опустошенный взгляд затрагивал самые дальние уголки темноты, тревожа похороненные чувства страха и тревоги. Давно не испытывал более отчетливой потребности защитить и спрятать. Все это граничило с неконтролируемым желанием наказать, а потом пожалеть. Ощущал себя садистом, но не мог по-другому. Все, что она делала, каждое движение, вздох, всхлип - все выворачивало меня наизнанку. Но Янке было мало. А для меня это было пыткой, потому что признаться в слабости перед женщиной - ерунда. Главное - невозможность быть вместе...
-Хватит... - запрыгнул в джип и стартанул, поднимая дорожную пыль в воздух...
****
-Салам!
-Салам... - продавец вздрогнул, а потом машинально потер длинную бороду, накрутив на указательный палец черную, как смоль прядь. Обвел прилавок с овощами беглым взглядом. - Деньги есть или так, посмотреть?
-Если есть, что продать, то и деньги найдутся! - отсалютовал, прислонив два пальца к козырьку черной бейсболки и снова нырнул в толпу местных. К таким, как я тут привыкли. Хоть мы и отличались от безликой бедной массы населения, перестали бросаться в глаза. Кожаная куртка, военные светлые штаны и высокие ботинки на толстой подошве, чем больше ты похож на военного, тем менее заметен. Парадокс? Страна, съеденная войнами, погрязла в ощущении постоянного вмешательства из вне. Для людей стало нормой, что по уличному базару старого города разгуливает европеец, за поясом которого пара стволов.
Рынок находился почти в самом центре города. Снующая под ногами ребятня, дергала меня за руку, рассчитывая на подачку. Карманы куртки были заполнены конфетами и мелочью, которую я горстями выгребал. С громкими криками мимо пробегали носильщики, толкающие деревянные телеги с тюками. Атмосфера оживленности, жизни, общей возбужденности - давила на мозг. Воздух был переполнен ароматами специй, пота, выпечки, жареного мяса и крепкого кофе. Хаотичное людское движение, пестреющие лавки с детскими игрушками, у которых стояла орава детей. Молчаливые женщины в голубой парандже, до сих пор боящиеся скинуть глухую оболочку, несмотря на то что суровый режим талибов пал много лет назад. Они прячутся за плотной тканью, чтобы быть незаметными, чтобы слиться с неприглядной действительностью, лелея мнимое ощущение защищенности от внешних угроз.
Уши резало монотонное чириканье птиц в клетках, которыми были увешаны торговые лавки. Там, где готовилась еда, тут же стригли волосы, продавали птиц, от которых в разные стороны летели перья и опилки. Торговцы фруктами лениво отгоняли мух, слетающихся на запах гнили. Под ногами хлюпала вода, хрустел мусор. Непрекращающееся баранье блеянье, мужские крики, детский смех, лай собак.
Ускорил шаг, увидев свою машину, оставленную у обочины. И, запрыгнув, выехал на дорогу, плотно закрыв окна, чтобы не впускать непривычный спертый воздух, обогащенный разными запахами. Дорогой это было можно назвать только с натяжкой: хаотичное движение транспорта, монотонный звук автомобильного клаксона, звонкие крики. В открытых багажниках катались дети, животные и женщины, не удостоившиеся места в салоне. В открытых кузовах грузовиков перевозили скот, обогащающий и без того спертый запах. Хотелось закрыть глаза и отстраниться от этого постоянного мельтешения. Свернув с центральной дороги старого города в переулок, остановился на заднем дворе неприметного дома.
-Наскалов! Ты, что тут забыл! - как только я вышел из салона, правую руку крепко сжали, заводя за спину. - Ты же знаешь, что тебя здесь ищут!