— Я умираю, — сказал я. — Там, на острове… я разбудил Изделие, и сейчас оно меня убивает. Не сразу, как других, но я тоже умру…
— Изделие… — перебивая меня проговорил Баюн, будто пробуя новое словцо. — Успокойся, дитя, ты не умрешь.
Земля ушла из-под меня, я вцепился в ковер, чтобы не упасть. Жив буду! Жив! А следом пришла радость. Я вздохнул, — снял Баюн камень с души моей. Я поднялся, чтобы еще раз поклониться чаропевцу и с этим отправиться восвояси.
— Останься, — сказал Баюн. — Еще не все сказано. Твой наставник тебя подождет.
— Наставник?! — переспросил я Баюна в удивлении. — Какой наставник? Зимородок, что ль?
Баюн дрогнул серыми ушами, смотря на меня снизу вверх.
— Разве маг не наставник твой? — спросил он.
— Не, — рассмеялся я.
Чудно как он разговаривает: пасть приоткрыта, в ней клыки белые видно, но пасть не шевелится.
— Разве ты не из тех, кого люди называют магами?
— Нет, — сказал я. — Я Сын Моря. И магом никогда не буду.
Баюн сел на задние лапы. Еловник под ним зашуршал, одна из веток встала торчмя. Баюн поднял переднюю лапу, которая оканчивалась почти человеческой кистью с пятью короткими пальцами, густо покрытыми шерстью. Он обломил ветку и отбросил ее.
— Ты будешь магом, дитя, — сказал Баюн.
— Это почему же? — спросил я.
Вот так-так… И он меня в маги прочит.
— Садись и слушай, — велел он.
— А, может, пойду я? — Неохота мне стало слушать его, как он про магов вспомнил.
— Сядь!
Чаропевец ожег меня голосом, как плетью. Колени у меня затряслись, а в груди муторным холодком потянуло. Мне стало не по себе: ишь, чего он со мной вытворяет голосиной своим-то… Делать было нечего, я снова сел на ковер, но буркнул:
— Лады. Только не зови меня дитем.
— А кто ты есть? Дитя человеческое.
Злой я стал, хуже некуда. И пока меня Баюн наставлять не начал, от злости спросил:
— А чего это ты со мной девичьим голосом говоришь? Из-за того, что я мал, что ли?
— Я и есть девица, — сказал Баюн. — Я не мужчина.
Если бы я стоял, то я бы упал. Сразило меня наповал. Я, раззявив рот, уставился на НЕЕ.
— Так ты, выходит, не Баюн. Ты — Баюница!
Она тихо фыркнула. Ну, как кошка, точь в точь.
— Это вы, люди, называете нас Баюнами. Мы себя называем иначе.
Я закусил кулак, чтобы не расхохотаться. А Зимородок-то: кота от кошки отличить не может!
— Ты смеешься? Почему? — спросила она.
Я не стал закладывать мага и отбрехался:
— А, пустое… Без причины смех напал. Вернее, от радости. Жив же буду — вот и радуюсь.
Поверила мне Баюница или нет — неизвестно, а по кошачьей морде не узнать. Баюница же не стала ждать, пока меня кончит трясти со смеху.
— Ты готов слушать? — спросила она.
— Да, готов, — ответил я, смахнув выступившую слезу.
— Тогда слушай и не перебивай, — сказала она и продолжила: — Ты мне солгал, сказав, что ты не маг: дар в тебе есть, и скрывать его бесполезно. То, что ты назвал Изделием, было создано не для людей. Оно не убило тебя сразу, потому что ты ребенок. Это тебя спасло. Но оно изменило тебя, и изменило безвозвратно: в моих силах было лишь приостановить изменение, ведущее тебя прямиком к гибели. Ты меня понимаешь?
Чудно говорила Баюница — я и вполовину не понимал, что это за «изменило», о котором она толкует. Видать дело касалось хвори, насланной на меня Изделием. Прогнала она хворь или нет, в конце-то концов? И не понравилось мне, что лютым холодом веяло от ее речей — чуял я его, всем нутром чуял.
— Ты меня понимаешь? — требовательно переспросила она.
— Нет, — ответил я, — мудрено ты говоришь для меня.
Баюница помолчала.
— Ты сказал мне, что ты Сын Моря?
— Я — Сын Моря. Я с Ожерельем плавал, — подтвердил я не без гордости.
— Говорят, что у моряков есть свое, особенное, мастерство из веревок узлы плести. Так ли?
— Точно. У нас на «Касатке» палубный — ох, и мастер был!
— Так вот. Перевязало тебя Изделие, как веревку, из одного узла в другой.
До меня наконец, стало доходить, о чем толковала Баюница. Старец Морской, что же это?.. Так вот чего там, во дворце высокородного, маг на меня пялился и выспрашивал: «Кто ты?» Кого же из меня Изделие вывязало? Чудовище? Или…
— Зачем? — спросил я.
— Спросить не у кого, — отвечала она. — Тех, кто сделал… Изделие, больше нет в этом мире.
— В кого оно меня превратило?
— Еще не превратило. Только начало. Будь ты постарше, умер бы тот час.
— Как темный маг, который его нашел?
— Об этом не знаю. Маги отличаются от обычных людей. Но думаю, что жил он очень недолго: Изделие — оно не для людей создавалось.