— Она меня когда-нибудь простит, Мэтью?
Через пару минут ко мне зашла Гвен и сразу же задала вопрос, который явно мучил ее еще со вчерашнего вечера.
— Куда ты на самом деле отправила Алисию?
— Как ты догадалась?
— Мэри, я знаю тебя почти шестьдесят лет.
Услышав эту цифру, я едва не вскрикнула от изумления. Почему-то я никогда не задумывалась о том, что Гвен была рядом всю мою жизнь.
— Не может быть.
— Я пришла работать в дом твоих родителей, когда тебе едва исполнилось тринадцать, а через неделю тебе семьдесят три.
— И правда… Отвечая на твой вопрос, да, ты права, Алисия не попадет во Францию, они с Лагардом отравятся в Америку. Я сейчас должна написать Анне и все это уладить…
— Так вот зачем приезжал Лагард? Хотел, чтобы ты уехала с ним?
Я кивнула.
— Примерно так все и было.
— А ты не думала принять его предложение в этот раз? — задумчиво протянула Гвен. — Я знаю, что ты хочешь поскорее оказаться в Лондоне, но давай честно, ты уже не такая крепкая и сильная и едва ли выдержишь работу в госпитале.
— Я не вижу смысла спасаться от войны на другом конце света, пока мои дети и внуки остаются в опасности, — честно ответила я. — Всю свою жизнь я следовала за Мэтью, оставляя их одних на месяцы и годы, так что хотя бы сейчас я должна быть рядом. Я просто сделаю все, что смогу.
— Когда ты поедешь в Лондон?
— Через пару дней, как только улажу дела в Велчестере.
Гвен ушла, а я отправилась на чердак и, изрядно покопавшись там, нашла старый дорожный сундук. Он был не слишком тяжелым, но вполне вместительным. Кажется, это то, что нужно. Не забыв захватить с собой лопату, я вернулась в свою комнату, убедившись, что никто из слуг меня не заметил. То, что я собиралась сделать, было не для посторонних глаз.
Я заперла дверь и вытащила дневники Мэтью. За все эти годы я так и не спрятала их, как обещала мужу перед его смертью, просто не смогла с ними расстаться. Я перечитывала дневники Мэтью каждый раз, когда мне было страшно, плохо или грустно, и словно бы ощущала его незримое присутствие рядом. Двадцать один год, прошедший со дня смерти Мэтью, его записи помогали мне жить дальше и не сойти с ума от одиночества.
— Пора прощаться, мой дорогой. Я верну тебе их в следующей жизни, — прошептала я и принялась аккуратно складывать дневники в сундук, не забыв вложить в туда же фото наших детей и внуков.
Закончив, я глубоко вздохнула и закурила, надеясь хотя бы немного успокоиться. Сегодня ночью мне предстоит прогулка в лес. Я уже давно решила, где именно закопаю дневники Мэтью, вот только у меня все не было решимости сделать это, но больше тянуть нельзя.
После ужина я сразу же поднялась в свою комнату и, подавив желание успокоиться с помощью чтения дневников, принялась ждать, когда слуги разойдутся по комнатам и лягут спать. Около одиннадцати часов вечера я решила, что уже пора. Меня никто не должен заметить. Я взяла сундук, лопату, спрятала волосы под косынку, набросила на плечи плащ и выскользнула из комнаты.
— Мэри?! — оклик Гвен заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я совсем забыла о ней.
— Гвен, я… — я понимала, что должна как-то объяснить все подруге, но не представляла, что можно сказать в подобной ситуации.
— Что происходит, Мэри? — Гвен выглядела не на шутку обеспокоенной. — Куда ты собралась в такое время со всеми этим вещами?
Я смотрела в глаза подруге, которую знала шестьдесят лет, и мне вдруг захотелось плакать от осознания, что за все эти годы я ни разу не была полностью откровенна с ней. Я просто не могла раскрыть Гвен правду, которую она, несомненно заслуживала знать.
Или могла?
Может, дело было в том, что я прожила двадцать один год без возможности выговориться близкому человеку, скрывая все свои страхи и боль глубоко в сердце, но сегодня я не решила быть предельно откровенной.
— Там дневники Мэтью и наши семейные фотографии. Я собиралась закопать их в лесу.
— Но зачем?
— Я должна знать, где все это будет спрятано, когда меня не станет. Я обещала Мэтью.
Я подняла глаза и наткнулась на растерянный взгляд Гвен. Она все еще не понимала и, кажется, считала, что я схожу с ума.
И я решаюсь. За все эти годы Гвен ни разу не предала меня. Пусть когда-то давно я поклялась никому не раскрывать свою тайну, но если кто-то и заслуживал стать исключением из этого правила, то это Гвен.
— Пойдем, — я беру подругу за руку и веду в комнату. — Этот разговор не для посторонних ушей.
Я рассказываю Гвен абсолютно все о нас с Мэтью и нашей способности помнить прошлые жизни. Наверное, уже давно за полночь, а я все говорю и говорю, а потом понимаю, что мы обе плачем. Подруга внимательно слушает и практически не задает вопросов. Я вижу, что она безоговорочно верит мне и этот факт поражает меня до глубины души. Не уверена, что на ее месте я бы так же легко поверила в подобную историю.