Такая же тату, как была у Кристофера Томпсона, написавшего «Мэри и Мэтью» и Тео Роса, который погиб совсем молодым… Выходит, мы с Гвен были правы, они оба были реинкарнацией Мэтью, а значит, Хонгки — это тоже Мэтью. И, что самое главное, он сейчас жив.
Я нашла его спустя несколько столетий. В это просто невозможно поверить.
Пока я пыталась хотя бы немного прийти в себя и обдумать план дальнейших действий, Гвен просматривала фильмы Хонгки на пятикратном ускорении и через некоторое время неожиданно сообщила:
— Обнаружена странная закономерность, которое может иметь связь с историей Мэри и Мэтью.
— О чем ты? — дрожащим голосом тихо спросила я. Слишком много потрясений за одну ночь.
— Я пока называю это закономерностью десяти минут шести секунд, — отзывается Гвен. — Тебе лучше самой взглянуть, но если коротко, то в каждом фильме Хонгки на десятой минуте шестой секунде происходит что-то, косвенно связанное с историей Мэри и Мэтью.
— Например? — я с ногами забираюсь на кресло, а Гвен выводит на экран первый короткометражный фильм и ровно на отметке «10:06» я вижу огромное поле, на котором стоит высокая девушка в длинном платье, а сзади к ней приближается мужчина, и я тут же понимаю, что Мэтью хотел сказать этим. Это ужасно напоминало нашу с ним первую встречу на поле Каллоден десятого июня 1889 года.
Десятое июня… 10.06. Боже, я ведь уже говорила, что Мэтью гений?!
Во второй короткометражке ровно в 10:06 молодая пара катается на лошадях, и я сразу же вспоминаю нашу с Мэтью прогулку за несколько недель до свадьбы, когда он окончательно убедился в том, что мы оба храним одну и ту же тайну.
В третьем фильме в это же время звучит фраза «Сколько тебе на самом деле лет?». Тот самый вопрос, которым Мэтью дал мне понять, что знает обо мне все.
Четвертый фильм — одинокий корабль и фраза «Даже если мы не рядом, ты можешь говорить со мной, подняв голову к небу. Мы все еще под одним небом». Я порывисто вздохнула, сдерживая рыдания. Эта фраза из письма Мэтью, написанного перед командировкой в Африку. Боже, сколько же всего у нас было.
В пятом фильме в 10:06 был виден лишь черный экран и фраза «Найди меня».
В шестом главные герой пишет письмо и в кадр попадают строчки «Татуировки остаются на теле человека даже после смерти, поэтому они так важны для меня. Однако я уверен, что любовь в моей душе будет жить куда дольше, чем мое тело и мои татуировки».
В седьмом фильме в это время ничего не происходило, а в кадре был лишь индивидуальный код, по типу тех, что с рождения присваиваются всем еще с прошлого века. Если ты знаешь такой код человека, то с ним можно связаться практически любым способом.
Восьмой фильм: «Я жду тебя. Ты знаешь, как меня найти».
И девятый: «Пожалуйста, вернись».
Закончив просмотр, я сидела, как громом пораженная. Все работы Мэтью были так красиво сняты и несли такой глубокий, понятный лишь нам двоим смысл. И одновременно я чувствовала, как с каждым фильмом увеличивается степень его отчаяния. Боже, Мэтью…
— Гвен, найди мне все доступные контакты Хонгки Мэя, — прошу я. — И принеси, пожалуйста, воды.
Конечно, я бы могла и сама отправиться на кухню, но не уверена, что ноги будут меня держать. Сейчас мне нужно успокоиться и сосредоточиться на том, что я должна сделать. Мэтью и так ждал слишком долго, и я не намерена заставлять его ждать даже лишнюю минуту.
Гвен приносит стакан воды, я жадно глотаю, а после нетерпеливо ерзаю на стуле, ожидая информации от аватара.
— Гвен, долго еще? — не выдержав, спрашиваю я.
— Поиск займет около десяти минут, но, думаю, ты и так знаешь индивидуальный код Хонгки. Он показал его в своем шестом фильме.
— Ты думаешь, что…? — я не поверила своим ушам. — Это настоящий код?
— Да, — кивнула Гвен. — Я только что проверила.
Вот что значила фраза «Ты знаешь, как меня найти». Мэтью оставил свой контакт на самом видном месте.
Мои руки дрожали еще сильнее прежнего в тот момент, когда я копировала код. Я закрываю глаза и отдаю команду голосом:
— Соединить с вызываемым абонентом.
Вообще в нашем мире звонки давно уже не приняты и заменены на сообщения, но я не могла представить, что написать Мэтью. Мне слишком не терпелось поговорить с ним.