Судя по тяжелому вздоху Мэтью, я была абсолютно права.
— Мэри, ты… — голос Мэтью сорвался, судя по всему он был вне себя. Мой муж несколько раз глубоко вздохнул, словно из последних сил сдерживал свой гнев, но потом сказал уже спокойнее. — В кабинет, быстро.
Я не стала спорить и быстро юркнула туда, стараясь не встречаться глазами с Мэтью. Я впервые не могла выдержать его взгляд.
Мэтью подошел к стеллажу, быстро взял оттуда бутылку виски и стакан. Выпив содержимое стакана одним глотком, мой муж закрыл лицо руками и обреченно произнес:
— Ты ведь никогда не будешь меня слушаться, да?
Я покачала головой, чувствуя стыд. Мне было стыдно не за свой поступок, а за то, что я чертовски расстроила этим Мэтью.
— Я… Прошу, не злись, — я все же подошла к мужу и примирительно коснулась рукой его плеча. — Я просто не смогла вынести неизвестность. Мне было слишком страшно.
— Ты выходишь за границы моего воображения, Мэри, — в голосе Мэтью больше не было злости, скорее, усталость. Он протянул ко мне руки и крепко обнял. Я прижалась лбом к плечу мужа и постояла так несколько секунд, стараясь успокоиться.
— Что у тебя тут происходит? — тихо спросила я, слегка отстраняясь.
— Утром на прием пришел фермер Бэггинс с племянником-моряком, который только позавчера приехал из Манчестера, а до этого был в рейсе. Парню было нехорошо уже несколько дней, он не обращал на это внимания, но прошлой ночью стало хуже, а утром те же симптомы проявились и у Бэггинса и развивались очень стремительно. Состояние Бэггинса ухудшается с каждым часом, и я ничего не могу с этим сделать, возможно, к утру он уже умрет. Парню чуть полегче, но посмотрим, что будет дальше.
— Что это за болезнь? — я впервые слышала от мужа, что он ничем не может помочь своему пациенту.
— Это оспа, Мэри.
— Это ведь заразно, да?
— Очень. Именно поэтому я и закрыл больницу, запретив сюда приходить, но ты, разумеется, не послушалась.
— Прости, — кажется, слезы, которые я сдерживала последние часы, готовы вот-вот пролиться. — Мне было страшно, ведь ты тут один. Я боялась, что ты заразишься.
Мэтью покачал головой.
— Я уже переболел этим и не заразжусь. А вот ты… В общем ни шагу из моего кабинета, прошу, Мэри.
— Я обещаю. Мэтью, прости меня. Я не хотела добавить тебе головной боли.
— Мне главное не убить сестру Кингсли за то, что она тебе все рассказала. Если честно, я надеялся, что неведение убережет тебя от глупостей.
— Она не виновата, я фактически вытащила из нее информацию.
Массивные часы, висевшие в кабинете Мэтью, пробили полночь. Уже двадцать девятое декабря. Наступил день рождения Мэтью.
— Мэтью, — я осторожно взяла его за руку и погладила. — С Днем рождения тебя. Конечно, мы планировали провести этот день не так, но мы по крайней мере вместе.
Мэтью невесело усмехнулся.
— Спасибо. Но если быть совсем честным, я не люблю этот день и не отмечал бы его, если бы мог.
— Почему? — с искренним недоумением спросила я.
— Ну, это ведь не только день моего рождения, но и день смерти моих отца и матери, и в обеих этих смертях виноват я.
Я сидела словно громом пораженная. Да, я знала, что мать Мэтью умерла при родах, и Вайолет винила его в этом все их детство, но думать так было слишком несправедливо.
— Мэтью, ты не виноват. С мамой уж точно нет. А что произошло с твоим отцом? Ты никогда не говорил мне об этом.
— Не говорил, потому что ты можешь возненавидеть меня, когда узнаешь правду, — тихо сказал Мэтью, наливая себе еще выпить.
— Нет ничего, что заставило бы меня тебя ненавидеть, — возразила я, чувствуя нарастающее волнение.
— Видишь ли, Мэри, я сам убил своего отца в свой двадцать первый день рождения.
Несколько секунд я внимательно смотрела на Мэтью, пытаясь переварить услышанное. Мне не было страшно и это откровение уж точно не изменило мое отношение к мужу. Если Мэтью так поступил, значит, у него были на то причины.
— Просто расскажи мне все, — я придвинулась поближе к нему и взяла за руку.
Мэтью сделал большой глоток из стакана и слегка сжал мои пальцы.
— Ты уверена, что хочешь узнать мою темную сторону?
Я нетерпеливо кивнула.
— У всех нас есть темные стороны и в каждой новой жизни нам приходилось делать разные вещи, и далеко не всегда они были хорошими. Порой мы сами не осознаем в полной мере значение наших поступков, иногда жалеем значительно позже. И все же я хочу знать о тебе все.