— Но… — я задохнулась от возмущения. За эти десять лет мы не расставались больше, чем на пару дней. — Ты не можешь просто так уехать и оставить меня тут одну!
— На войну не ездят с женами.
— Так возьми меня туда как свою медсестру! — я начала закипать. — Я не буду мешать, ты же знаешь. Я работаю лучше всех сестер в нашей больнице!
— Нет, Мэри, ты останешься. Только тебе я могу доверить дом и больницу.
Я взглянула на мужа и поняла, что спорить с ним сейчас абсолютно бесполезно.
— Хотя бы обещай подумать? Когда ты едешь?
— Через два дня. Я подумаю, Мэри, — с этими словами муж быстро поцеловал меня в щеку и вышел из гардеробной, а я кое-как добрела до стула и дала волю слезам.
— Мэтью, прошу, поедем вместе, — после ужина я снова подняла эту тему. Весь день я не могла думать ни о чем другом.
— А кто присмотрит за домом и детьми? — взгляд Мэтью был таким же суровым, как и днем. — Мэри, ты должна остаться.
— Я могу попросить Гвен, свою мать или, на худой конец, Вайолет…
— Мэри, это война, никто не знает, когда она закончится. Мы можем застрять там на годы… Или что-то похуже этого.
«Или погибнуть», — похолодев, перевела я.
Я знала, что в словах Мэтью есть логика, но как же больно они звучали. Наверное, я эгоистка, но я предпочла бы погибнуть с мужем в Африке, чем жить здесь без него.
— Я не могу так просто тебя туда отпустить, — я не хотела снова плакать, но не сдержала слез. — Пожалуйста, возьми меня с собой, ты ведь можешь взять с собой медсестру…
Мэтью обнял меня, и я уткнулась носом в его плечо. Он погладил меня по спине и тихонько сказал:
— Я подумаю, что можно сделать.
— Это значит да? — я слегка отстранилась и заглянула мужу в глаза.
— Это значит, что я подумаю. Ложись отдыхать, Мэри. Мое дежурство начинается через час, я должен собираться. Утром я вернусь, и мы поговорим, — с этими словами Мэтью принялся одеваться. Странно, но он не позвал камердинера. Словно хотел еще немного побыть наедине.
Я забралась с ногами на кровать и поняла, что дрожу, хотя в комнате не было холодно.
— Я так люблю тебя, Мэри. Спасибо, что ты есть, — Мэтью быстро наклонился, поцеловал меня и вышел из комнаты.
— И я люблю тебя, — прошептала я закрывающейся двери, ощущая, как слезы снова бегут по моему лицу.
Пожалуйста, возьми меня с собой.
Усталость взяла свое и этой ночью я уснула очень быстро и проспала дольше обычного. Около девяти утра меня разбудила Гвен. У Уолис сегодня выходной и Гвен решила помочь мне.
— Мэтью вернулся? — вместо приветствия спросила я.
— Еще нет, — подруга покачала головой, с тревогой глядя на меня.
— Ладно, давай одеваться. Я спущусь на завтрак, не хочу проваляться все утро в постели.
В столовой я застала Анну и Артура. Их няня куда-то отлучилась, а они о чем-то увлеченно спорили.
— Как у вас дела? — спросила я, отправляя в рот ложку овсянки. В последние дни я проводила слишком мало времени с детьми и сейчас ощутила острый укол совести.
— Все отлично! — бодро отрапортовал Артур. — Представляешь, сегодня ночью к нам заходил папа и сказал, что пока его нет дома, я становлюсь главным мужчиной и должен заботиться о тебе, сестрах и Чарли. Папа думал, что я сплю, а я не спал и все слышал…
Я закашлялась, поперхнувшись кофе.
— Артур, ты точно в этом уверен?! Тебе не приснилось? — севшим голосом едва выговорила я.
— Точно, — подтвердила Анна. — Я тоже слышала. Папа сказал, что любит меня, погладил по голове, а потом пошел к Лили и Чарли.
На секунду я забыла, как дышать, думать и говорить. А потом услышала крик и с удивлением поняла, что кричу я сама:
— Миссис Бинс, мне нужен экипаж! Скорее, прошу! — я выбежала из столовой в холл и принялась натягивать пальто и шляпку.
— Мэри! — крикнула мне вслед Гвен, но я не обратила на это внимания.
Через пятнадцать минут мы с Гвен подъехали к больнице, и я сразу же вбежала в кабинет Мэтью. Я была готова не найти его там, но где-то в глубине души еще теплилась надежда.
Пусто. Никого.
— Мэри? — сестра Кингсли несмело заглянула в кабинет, не решаясь войти.
— Где он? Где Мэтью? Он был на смене?
Вера покачала головой.
— Нет, он зашел вчера поздно вечером, взял свою сумку и кое-какие инструменты, сообщил, что его призвали… Еще он сказал, что оставит на столе письмо для вас, в котором все объяснит.
Письмо. Я подошла к столу и трясущимися руками сорвала печать. Мои глаза забели по строчкам.
«Моя милая Мэри! Если ты читаешь это письмо, значит, все прошло так, как я запланировал, и я далеко, в Лондоне, а может быть даже в порту или на корабле. Наверное, сейчас ты хочешь ударить меня чем-то тяжелым и имеешь на это полное право, ведь я обманул тебя. У меня не было пары дней, я должен был уехать этой ночью. Прости, что я не попрощался как следует, я не вынес бы этого, да и знал, что ты так просто меня не отпустишь. Я понял, что ты никогда не будешь меня слушаться, еще в тот день десять лет назад, когда ты пришла в больницу во время карантина в мой день рождения. Я пишу и улыбаюсь этим воспоминаниям, но сейчас я буду серьезен. Прошу, не следуй за мной. Тащить в Африку тебя — настоящее безумие. Поверь, война — это далеко не единственная местная проблема, но я знаю, как выжить там. Все будет хорошо. Пока меня нет, прошу, не позволяй Бэркису развалить больницу, а Вайолет — наш дом. Только ты справишься с этим.