— Поехали домой, — кое-как прохрипела я. — Пожалуйста.
Я поднялась на ноги, но голова все еще кружилась, и я покачнулась и едва не упала. Недолго думая, Мэтью взял меня на руки и понес в машину.
— Ты заразишься, — сознание было затуманено, но мне важно было сказать. — Я думаю, это испанка, мне стало плохо слишком быстро.
— Я знаю, Мэри. И я не заражусь, — спокойно ответил муж, помогая мне сесть в машину и закрывая дверь.
Я всегда верила Мэтью, но ведь есть обещания, которые он не сможет выполнить.
Я почти не помню, что происходило со мной в следующие дни. Воспоминания стерлись, оставив лишь дикую головную боль, настолько сильную, что я почти не могла открыть глаза, и жар, из-за которого мое сознание было затуманено, но одновременно с этим мне не удавалось провалиться в спасительный сон. Примерно к третьему дню я перестала осознавать окружающую действительность и различать день и ночь. Меня снова окутал тошнотворный сладковатый запах, который я уже чувствовала девятнадцать лет назад, едва не умерев при родах. Я не вполне понимала, что Мэтью все эти дни был рядом, но я чувствовала его присутствие, его прикосновения и слышала голос мужа. Все это успокаивало меня и одновременно не позволяло болезни и тьме поглотить меня. Краем сознания я осознавала, что вполне могу умереть, но одновременно с этим я была уверена, что пока Мэтью рядом, со мной не может случиться ничего плохого. Мне определенно есть, ради чего бороться.
Я открыла глаза и впервые за эти дни мое сознание было ясным. Я поняла что лежу в нашей с Мэтью кровати, в камине весело потрескивает огонь, а небо за окном окрашено в розовый — должно быть, я проснулась на закате. Интересно, какое сегодня число?
Я окинула взглядом комнату и, к своему сожалению, не увидела в ней Мэтью. С другой стороны, чего я ожидала? Представляю, сколько работы свалилось на моего мужа, пока я тут спала… В дальнем кресле у камина дремала Лили. Интересно, Мэтью думал, что я умру и попросил ее приехать? Или в чем причина? Это было странно, обычно мой муж не любит наводить панику.
Я села на кровати, ощутив легкое головокружение и непослушными пальцами налила себе воды из графина, стоящего на тумбочке к кровати, и принялась жадно пить. Мои действия разбудили Лили. Она поднялась на ноги и быстро подошла ко мне.
— Мама? — встревоженный голос. — Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, уже нормально. Сколько человек заболело в замке? — я начала осознавать, скольких могла заразить, сама о том не подозревая.
— Четверо слуг, а еще Клэр заболела, но легко, с ней уже все в порядке.
Я облегченно выдохнула, но лицо Лили оставалось напряженным.
— Что-то еще случилось?
— Папа тоже заболел, — тихо сказала Лили, и я почувствовала, как внутри меня что-то сжимается. Вот почему в последнее время я не слышала голос Мэтью. Он вовсе не был занят в больнице, он заразился от меня.
— Насколько все плохо и где он? — я встала на ноги и, пошатываясь от накатившей слабости, медленно пошла к гардеробной.
— Папа в своем кабинете, я была у него пару часов назад, но он отправил меня к тебе. Папа говорит, что с ним не происходит ничего страшного, но я вижу, что жар сильный и он почти не встает. Но он в ясном сознании, а не в полусне, как была ты…
Я кивнула. Мэтью никогда не покажет, насколько ему плохо, но я и так все пойму.
— Пойдем к нему, — прошу я Лили, набросив халат и наскоро расчесав свалявшиеся грязные волосы. — Кстати, какое сегодня число?
— Семнадцатое мая.
Услышав это, я едва не теряю равновесие. Я провалялась в постели почти девять дней? Я была уверена, что не прошло и недели.
— Когда он заболел? — прошептала я, когда мы вышли в коридор и принялись медленно спускаться по лестнице. Идти было тяжело, ноги затекли и словно бы налились свинцом, но это ерунда. Я должна найти Мэтью.
— Около трех дней назад. Может, и раньше, но три дня назад папа понял, что ему становится все хуже и попросил меня срочно приехать и ухаживать за тобой, когда он уже не сможет. Папа не хотел доверять это слугам.
Я кивнула. Значит, мне не показалось, что последние дни Мэтью не было рядом.
— Отдохни пока что, милая, — мягко сказала я Лили, остановившись у двери кабинета. Я чувствовала, как мои руки начинают дрожать и на мгновение сжала кулаки, чтобы унять дрожь. — Я позову тебя, если что-то понадобится.