— Помнишь, я поклялась не рисовать до того дня, как Джейми вернется? — в глазах Анны стояли слезы. — Думаешь, я бы нарушила клятву, если бы не была уверена?
— Нет, не нарушила бы, — шепнула я, обняв дочь.
Несколько секунд мы посидели в тишине, а потом Анна всхлипнула и спросила:
— Мам, я еще когда-нибудь увижу Джейми?
Глядя в ее темные, почти черные глаза, я не смогла ответить ничего кроме:
— Конечно, милая, конечно увидишь.
Мне всей душой хотелось верить в это, так же, как и в то, что я еще увижу Мэтью.
— Как ты все это выдерживаешь, мам? — тихий голос Анны практически застал меня врасплох. — Войны, работа, смерти Чарли и папы…
— Я не знаю, — искреннее ответила я. — Просто у меня нет другого выхода. Эти боль и тоска не становится меньше, но ты становишься сильнее и учишься жить с ними.
— Мам, как ты решилась переехать? Ты прожила с папой в замке почти тридцать лет.
— Я сделала то, что была должна, — я пожала плечами. — Я люблю замок и у меня много приятных воспоминаний, связанных, но переезд помог мне немного смириться с произошедшим и начать строить что-то вроде новой жизни.
— Как ты думаешь, а для меня это возможно? — в безжизненном взгляде Анны мелькнула искра надежды, и я жадно ухватилась за нее.
— Конечно, ты могла бы уехать куда угодно, а может со временем и снова выйти замуж, после войны появилось так много молодых вдов… Вам вовсе не обязательно быть одинокими.
— Мам, я говорила только о переезде. Вопрос замужества даже не обсуждается, — голос Анны мгновенно стал твердым и в этот момент она напомнила мне Мэтью. — Вот ты бы еще раз вышла замуж?
— Я — совсем другое дело.
— А по-моему, одно и то же, — тихо и грустно ответила она. — Просто у вас с папой была вся жизнь, а у нас полгода.
Мы проговорили с дочерью еще несколько часов, а после этого я вернулась в коттедж и сразу же написала письмо Маргарет в Нью-Йорк.
Той осенью Анна и Фрэн сели на корабль и отправились в Америку. Мне было невероятно грустно отпускать так далеко еще одну часть своей души, но я верила, что все это ради их лучшего будущего. У них все было хорошо, но Анна больше никогда не рисовала. Она так и не вышла замуж.
Порой это казалось мне невозможным, но даже после смерти Мэтью жизнь так или иначе продолжилась, и моя не стала исключением. Возможно, я стала чуть грустнее, начала больше курить, больше работать и меньше смеяться, но я все же сдержала данное Мэтью слово — я продолжила жить. Я проводила время с детьми и внуками, теперь у нас с Мэтью их много: у Артура родилось трое сыновей, а у Лили — сын и дочь. Анна и Фрэн обжились в Нью-Йорке и через пару лет после их переезда я навестила там старшую дочь и внучку, не забыв, разумеется, заехать к Маргарет и Патрику.
Кстати, Мэтью оказался прав: примерно через год после его смерти Лагард сделал мне предложение, на которое я ответила решительным отказом. Мы друзья и я хотела бы оставаться в этом статусе до конца жизни, но Кристоф был не согласен. Он обещал повторять свой вопрос каждый год, но я уже заранее знала, что мой ответ никогда не изменится. Пусть даже Мэтью позволил мне выйти замуж, но я не была готова впустить в свою жизнь другого мужчину.
Я никогда не буду готова.
Но одна свадьба в Велчестере все же состоялась. Летом 1927 года Клэр вышла замуж Фреда Элсмера, который в будущем должен был стать новым графом Элсмером. Как и хотел Мэтью, одна из его дочерей все же получила титул после свадьбы. Кстати, Клэр познакомилась в Фредом во время учебы. Она сделала то, чего не удалось мне и Лили — стала дипломированным врачом. Тихая, спокойная Клэр, которая никогда ничем не выделялась, но в детстве так любила наблюдать за нашей с Мэтью работой в больнице, в итоге добилась очень многого. В день свадьбы Клэр и Фреда я смотрела на младшую дочь, медленно идущую к алтарю под руку с ее крестным Генри Макмиланом и жалела лишь о том, что Мэтью этого не видит.
Я ни на минуту не забывала о своем обещании показать Мэтью все, что он пропустит, так что как только Клэр подарила мне несколько свадебных фотографий, я спрятала пару фото среди дневников Мэтью. Так или иначе, но это увидит.
После смерти мужа я в какой-то степени переняла некоторые его привычки. Если раньше я была консерватором до мозга костей, а Мэтью обожал новинки, то сейчас я сама начала живо интересоваться современными изобретениями. Я с удовольствием ездила за рулем, занялась фотографией и купила радио, как только это стало доступно. Я много читала о новшествах медицины и старалась внедрять их в нашей больнице. Я делала все, чтобы Мэтью мог мной гордиться.