— Пожалуйста, хватит! — выкрикнула я, отбегая вновь в комнату со шкафом. Схватившись за голову, я упала на кровать, со старым, пружинистым матрацем, и зарыдала что есть мочи.
Дальнейшее, что происходило было похоже на кошмарный сон. И чем дальше его сюжет развивался, тем кошмарнее становилось его обладателю.
Нарезка незнакомых сцен, с незнакомым мужчиной была вновь у меня в голове. Снова крик женщины и плач ребёнка разрывали моё сознание на части, пока из дальнего угла квартиры доносилась брань.
Желание отключиться было настолько сильным, что сдерживать свои слёзы обиды, страха и злости на всё и вся было просто нереальным. Уткнувшись в шелковое одеяло с вышитым узором, я заплакала горючими слезами, не желая и дальше держать себя в руках. Во многом я винила Селезнёва. Это он во всём виноват! Во всей этой непонятной истории! Я не готова ко всему тому, что будет происходить здесь! А это он втянул меня.
Злясь на молодого человека, я не заметила, как заснула лицом вниз на мокром одеяле от собственных слёз.
Илья Селезнёв, покидая дом, и не думал о том, что оставшаяся там девушка будет чувствовать себя, мягко говоря, одиноко и странно. Наоборот. Ему казалось, что в запертой квартире, ей не грозит ничего страшного. А книжки почитать будет даже очень полезно.
Кутаясь в свой чёрный плащ, парень прошёлся вдоль дороги и спустился в метро.
Как же долго он представлял этот момент у себя во снах и наяву. Он встретит отца и разузнаёт о его пропаже, как можно больше.
Пока вагон нёс парня на нужную станцию, сам Илья проигрывал в голове диалог предстоящей встречи.
Добравшись до нужного дома, который находится не так далеко от метро, Селезнёв проник во внутрь, попутно стягивая верхнюю одежду. На пороге его ожидал портье, который строго осмотрел новоприбывшего.
— Фамилия? — осведомился он, заглядывая в свою книжечку на столике при входе.
— Грачёв, — с прищуром заметил Илья и покосился тоже в раскрытую книжечку.
— Нет такого, — с неким наслаждением пролепетал портье, закручивая кончик своих усов.
— Должен быть. Вы уж посмотрите повнимательнее, — уже с нажимом сказал Илья, выдавая себя за важную персону, которую нельзя было не пропускать.
— Молодой человек, не вынуждайте меня вызывать охрану. Тем более, вы мешаете другим заходить! — сзади и впрямь подтянулись люди с разносортными лицами в костюмах. Это были по больше части угрюмые истуканы с массивными часами на запястьях, большими подбородками и строгими глазами.
— Не вынуждайте меня потом жаловаться на клуб Алексею Тарасову, — при упоминании имени и фамилии портье изменился в лице. Оно сначала сильно удивилось, потом просветлело в жеманной улыбке.
— Так вы его знакомый? — тот привстал и слегка наклонился.
—Лучше сказать, друг, — когда знаешь за какие ниточки подергать, всегда приятно пользоваться этими привилегиями. Алексея Тарасова здесь знали не понаслышке. Он раньше был крупной рыбой в Московской элите, однако давно перекочевал в родной маленький городок под Тамбовом.
— Проходите, конечно, господин... э-э?
— Илья Грачёв.
В здании клуба, преодолев «фейсконтроль», можно было увидеть отличный интерьер, насыщенный зелёным цветом. То и дело здесь мелькали молодые лица девушек с начёсами и малиновыми губами, то мужчин с чёрными пиджакам надетыми на водолазки.
Зная, за какой стол нужно сесть, Илья уместился за него, занимая место около толстого мужчины с взлохмаченной чёрной челкой.
— Желаете чего-нибудь? — осведомился голос позади, но парень лишь вежливо отказался, всматриваясь в приходящих людей. Обычно он появляется в пол десятого. Один или в присутствии двух друзей.
Пока время шло очень медленно. Всегда бывает так. Когда мучительно чего-то ожидаешь, минуты превращаются в часы... Илья мог поспорить, что чувствует давно забытую тревогу на сердце. Много лет он так хотел узнать о своём отце так много.
Его терзали кошмары, доводы с разных сторон, но он всегда знал, что лучшим способом узнать правду, это окунуться в неё по уши.
И вот, когда на часах было точно «21:30» в дверях показался силуэт стройного мужчины с острым подбородком и тростью. Он узнал его. Да, несомненно это был его отец. Он видел кучу фотографий, уже истёртые временем и выцветшие, и мог с точность сказать : перед ним стоял его отец. Во плоти.