— Я сейчас милицию вызову, — тихо, но пытаясь придать голосу грозность, прошипела я. Некто стоял и не произносил ничего вслух. Даже не шевелился. Его фигура стала раздуваться, словно расползаться по воздуху, как тёмный, смолистый дым.
Я резко двинулась в сторону выхода, чувствуя на коже взгляд, колючий и холодный, как северный ветер. На выходе я споткнулась о что-то и полетела на пол, наконец издав испуганный писк. Прилетев прямо в коридор, я подняла голову, встретившись взглядом с еле видным своим отражением. Испуганные глаза, блестевшие в темноте, уставились на саму себя.
Господи, уму непостижимо.
Взгляд скользнул наверх, чуть выше, и сердце на миг остановилось, рёбра сдавили лёгкие, а в горле увяз вдох. На меня смотрели глаза. Красные, злые и пугающие до дрожи в коленках. Вместо вздоха в горле образовался острый штык, который больно заколол, а в глазах появились слёзы.
Мне стало страшно. Я прикрыла глаза и стала причитать.
— Это всё мне сниться, это всё - неправда, — мантру я повторила раза три, укрыв голову руками, словно я лежала под дулом заряженного ружья.
Но я не могла так лежать всё время.
Взяв себя в руки, собрав остаток смелости, я резко поднялась на дрожащие ноги, которые не хотели меня никуда нести, и помчалась до спальни. Дверь в грохотом закрылась, а под ручку я поставила стул, намереваясь тем самым остановить нечто, оставшееся в коридоре.
Руки и ноги не хотели слушаться меня, они дрожали, дрожали сильно и непрестанно. Я залезла под одеяло, укрывшись чуть ли не с головой, и попыталась прийти в себя после потрясения. Кровать казалась неуютной, я чувствовала себя в опасности.
Я прикрыла глаза и про себя повторила успокаивающие слова. Но они не действовали.
До сих пор ощущалось чьё-то присутствие, но я не осмелилась открыть глаза, чтобы не встретиться вновь с глазами, наполненными животной яростью. Они смотрели на меня, как на беззащитное существо, которое намеревались, если не убить, то напугать до потери сознания. Ему это удалось. Сердцебиение бешено отдавало в висках, а сердце выбивало дыру в грудной клетке.
— Боже, — заплакала я и скрутилась в клубок. Тело содрогалось при каждом сделанном вздохе, руки до сих пор бились в треморе. Я твёрдо решила, что до прихода Ильи, я и шагу не ступлю из комнаты и вообще не двинусь с места. А ещё я в подробностях расскажу ему всё! И пусть только попробует надо мной посмеяться.
С этими мыслями я быстро уснула, хотя думала, что после увиденного нечеловеческого и пугающего, я буду долго кружиться в беспокойстве.
POV Илья.
Возвращаться домой к шести утра из бара - не моя привилегия.
Однако собирать факты мне нравилось, а главное - мне нравилось то, что с каждым днём я втираюсь в доверия людей, которые давно знают отца. До всего этого я никогда не слышал о нем ничего подробного. Газеты, архивы, остатки того времени, что успели перенести в Интернет-пространство - всего этого было так мало. Это были сухие новости, которые никак не раскрывали истинную сущность родного человека. Лишь спустя десять лет после пропажи отца, помощница Татьяна решит дать единственное интервью, где расскажет про своего босса в неярких подробностях.
Его друзья и знакомые - вот те, кто мог поведать мне о нём столько всего.
Мама говорила, что он был хорошим, но на большее её не хватало. Она мало говорила про него, так как в конечном итоге заходилась в плаче и долго не могла оправиться от «разговора по душам». Поэтому я сразу понял, что говорить с мамой - это бесполезно. Мне было жалко её. После смерти отца, по словам Степана, она впала в депрессию, а после заработала ещё пару психических расстройств после произошедшего. С ней было тяжело, она была капризная, то резко общительная и добрая, а после молчаливая и плаксивая. Она запиралась в одиночестве, прогоняя меня от себя, и долго могла плакать днями и ночами.
Я чувствовал одиночество и тоску. Я рос один, избегая сверстников. Мне нравилось проводить время одному, быть больше в учебе и в работе над чем-то. Для других я был чудаком, мне не нравились подвижные игры, музыка и всё то, что было интересно для других. Я был нелюдим.
Хорошо, что мама была знакома со Степаном. Он преподал не один урок, за которые я ему благодарен.
Шатаясь из стороны в сторону, я зажмурил один глаз и попытался вставить ключ в замочную скважину. Промах, и ещё один, и ещё…
Бинго!
Дверь распахнулась, и я сразу почувствовал едкий запах газа. Он ударил в нос, и меня повело в сторону и замутило. Черт возьми!
Вперемежку в алкогольным опьянением, я чуть не повалился на пол от этого мерзкого запаха. Зажав нос рукавом, я быстрым шагом преодолел считанные метры до кухни и незамедлительно перекрыл газ. Открыл дверцу плиты, откуда повалил едкий и отравляющий запах, настежь открыл окна на кухне, прошёлся в соседнюю комнату и открыл всё там.