Больше он ничего не сказал, не ответив даже на мой тихий вопрос «а что же теперь делать?». Он лишь просто ушёл в ванную и закрылся там.
Пока Илья находился один на один с собой и своими мыслями, я вернулась на кухню, закусив костяшку пальца. Мысль о том, что мы застряли здесь навсегда, заставила меня упасть в бездну отчаяния.
Но рано унывать. Думаю, мы что-нибудь придумаем.
Я опустила глаза на стол, где лежала газета, выуженная мной несколько минут ранее. Кто же приезжал сюда, положив в гору макулатуры свеженапечатанную газету? Бабушка Ильи? Зачем? Неужели спустя столько месяцев отсутствия она нагрянула сюда за чем-то?
А если это был Селезнёв-старший? К чему ему было сюда приезжать?
Стоп.
Сейчас мысли заплясали в быстром танце, а я постаралась словить одну за хвост и рассмотреть потщательнее.
Во-первых, чьи вещи лежат в шкафу? Вещи женские. Будь это одежда бабушки Ильи, она бы их, естественно, забрала бы с собой. Или нет? Оставила часть здесь? А если предположить, что это вещи мамы Ильи? Она бы их, конечно же, узнала при встрече со мной. Тогда кого?
Только сейчас у меня возник данный вопрос… А Илья задавался этим вопросом? Наверняка.
Во-вторых, что это за тайники, которыми утыкана вся квартира? Селезнёву-старшему понадобилось хранить какие-то документы не у себя под боком, а где-то в другом месте? От кого? Что в них было такого, что стоило упрятать подальше от посторонних глаз?
Ладно. Вопросы действительно хорошие, и они требовали, чтобы на них ответили в ближайшее время.
Я пролистала страницы газеты, стараясь найти хоть здесь что-нибудь интересное. Вдруг, она здесь не просто так осталась? Может, это не просто дополнение ко всему хламу в коридоре.
Может, здесь есть интересные зацепки?
Страница за страницей, и я наткнулась на обведенное кружком объявления. С интересом поднесла газету ближе к лицу и прочитала, что же написано.
«Продается участок. Один га. Находится в пятидесяти километрах от Звенигорода. Бывшее фермерское хозяйство. О стоимости договоримся. Владимир»
Далее следовал телефон владельца земельного участка.
А это было интересно. Зачем такой большой участок понадобился Борису?
Я вырвала листок из газеты и быстро сложила его вчетверо и спрятала в зажатой ладони, так как Илья распахнул с грохотом дверь и вывалился из ванной комнаты, натужно дыша. Он на ходу вытирал мокрые, уже тёмно-русые от воды волосы и шарил глазами по столу, где лежала сложенная наскоро газета.
— Что ты здесь нашла? — поинтересовался он, а я заметила, что его кожа буквально источала пар. Я наблюдала за тем, как белые клубы пара вились над его спиной, из-за чего мне вздумалось, что парень стоял под струями кипятка. — Куда ты смотришь? — помахал мне перед лицом своей ладонью, привлекая моё внимание.
— Я ничего здесь не нашла, — повела плечом, сделав более незаинтересованное лицо насколько мне позволили мои актерские способности. Илья повертел газету в руках и кинул её к куче газет в коридоре со всей пренебрежительностью, которую имел в себе.
— Славно. Я думаю, мне стоит сейчас уйти, — он хотел уже развернуться и уйти на сборы, а я остановила его, уцепившись своей рукой за его, как пастушьим посохом за шею непослушного барана. Да, неплохое сравнение.
— Погодите. Вы же обещали остаться, — парень фыркнул и глянул мне в глаза, а потом на мою руку, которая держала его на месте.
— Поверь. Я не обещал, — выкрутил кое-как свою конечность и прошел в комнату, не глянув на меня больше не на секунду.
— Тогда и я здесь не останусь, — противоречие никак не зацепило Илью. Для него это была определенная игра, в которой он считал одержать победу. А мне не нравилось то, что он меня не считает за хорошего противника.
— Куда же ты пойдешь? — послышалось из другой комнаты.
Проскрежетав зубами и выдохнув злость, я подошла к комнате и с злорадным удовольствием спросила:
— У меня вопрос. Чьи это вещи? — обвела себя свободной рукой и с любопытством поглядела на парня.
— Возможно, моей матери. Отец мог привести её старые вещи сюда. Сама понимаешь, старые — не значит плохие. Хорошую одежду никто не будет выкидывать. Не в это время, — он с такой легкостью говорил это. Он верил в это или пытался меня в этом убедить? А может не считал интересным мой вопрос.
Конечно. Она бы признала свои вещи, будь они её.
Есть кто-то третий?
— И что же делать мне? — страшно было представить то, что могло произойти сегодня после захода солнца. Эта квартира была не так проста, как казалась на первый взгляд. Я чувствовала себя героем, попавшим в проклятую квартиру на Садовой улице…