Щёлк, щёлк, щелк.
— Чёрт возьми! — силуэт резко выпрыгнул из пелены и накинулся на меня, поваливая на мокрую землю.
Как там было? «Смешались в кучу кони, люди…» Здесь происходило тоже самое.
Дождь заливал глаза, уменьшая шансы на успех, но я пытался дать достойный отпор отцу. Он зарычал, когда осколок вонзился ему в плечо несколько раз. Кровавые краски окрасили этот черно-белый мир и начали стекать по моей руке длинными полосами.
Наша драка, в которой каждый хотел выйти победителем, должна была закончиться в мою пользу, но единственное оружие было у меня отобрано болевым приёмом, из-за чего и его и моя рука заалели от глубоких ран. С рыком от отбросил стекло далеко в траву и принялся меня душить. Я боролся, ведь я обещал себе. Обещал. Я должен вернуться живым не только для себя, но впервую очередь для Леры.
Неумело выбравшись из крепких захватов, я попытался отступить, но отец был полон сил и ярости. Руки оппонента захватила мою шею своеобразной удушающей петлёй. Скользкая трава вновь попыталась помешать ровно стоять на земле, поэтому моё туловище подалось назад: когда в таком состоянии лёгкие лишились любого поступления кислорода. Всеми силами я пытался избавиться от капкана, цепко захватившего меня, но отец сделал так, чтобы вторая рука помогла выдержать мои яростные попытки освободиться. Мои ноги не выдержали, и я поехал на склизкой земле вбок. Снова земля и сырая трава. Руки не перестали душить, а наоборот ещё яростнее пытались завершить своё злое деяние. В глазах потемнело, бесцветный мир потерял всё, что имел. Чернота оказалась приятнее, ведь стало вдруг так спокойно.
А потом наступила резкая тишина.
Я не помню, что было дальше. Я лишь помню острую боль в виске. Тяжелая, тупая боль разлилась от виска по всей голове, а потом, как разряд электричества, разбежалась по телу. Я перестал двигаться и сопротивляться. Шум прекратился.
POV Лера.
Я бежала, увязая в лужах мокрого песка. Вся одежда была мокрой и холодной, и сейчас мне было так всё равно на то, что если я заболею.
Один Илья был на уме. Я не знала, правильно ли я бегу, в верном ли направлении, но сейчас было без вариантов — дождь я остановить силой мысли не сумею, а парня найти надо было. Конечно, стихия поутихла, если сравнивать начало дождя, когда в вагоне электрички за окном были видны лишь скромные очертания пейзажей.
Наконец развалины и небольшой лес показались на горизонте. Мокрые свежие следы шин, убегающих в сторону города, были отпечатаны на дороге.
Я остановилась и посмотрела на них внимательно, словно в ступоре. А потом опомнилась и понеслась до ворот. Было заперто, и поначалу я свалилась вниз, в попытках перелезть, но во второй раз собралась с духом и одолела препятствие. Спотыкаясь, я бежала и звала парня по имени. Залезла в бетонную разруху без доли страха, обыскала всё там, но тщетно.
Дождь со временем утихал.
Я вылетела на улицу и с надеждой в глазах глядела на раскинувшийся участок. Убрав мокрые волосы с лица, я поплелась по следам, оставшихся в высокой траве. Они убегали дальше и дальше. Я бежала, чувствуя стук сердца в ушах. Кровь прилила к лицу, я задыхалась: влажный воздух совсем не насыщал. Вдруг, скользкая трава заставила меня потерять равновесие, но я раскинула руки по сторонам, не давая себе упасть. Грязная тропинка убегала вниз по склону.
И тут я увидела в траве что-то белое. Прошла дальше, хватая воздух ртом, как рыба.
Мокрые светло-русые волосы прилипли к его красивому, бледному лицу. Рот слегка был приоткрыт, а губы потеряли какой-либо цвет. Они были бело-голубого цвета. Висок был обезображен яркой алой раной, а неподалёку лежало что-то запачканное кровью и грязью. Камень.
Я присела рядом с Ильёй, чувствуя, как в глазах набираются жгучие слёзы. Он выглядел, как самый настоящий мертвец, хоть я прогоняла от себя эти мысли, в надежде, что нащупаю пульс на шее. Надавила пальцами на сонную артерию, и…
Часть 15. Последний пазл.
Под пальцами пробилась отчаянная надежда на жизнь парня. Я стала неустанно бормотать имя, как заученную молитву, наклоняясь всё ближе и ближе к земле.
— Очнись, пожалуйста, — говорила я, и на лице Ильи проявилось выражение осознанности. Какой-никакой, но осознанности. Он пошевелил пальцами рук, вяло приблизил одну к лицу и вытер воду с глазных впадин и щёк. — Илья, — испугано проговорила я шёпотом, чтобы не вводить в стресс самого пострадавшего. Парень продрал глаз и посмотрел им на меня.
— Итак, — философски изрёк он, глядя на небо, которое было уже молочно-серым, оправлявшимся от дождя. — Что мы имеем? — Илья опять закрыл глаза и стал мучительно о чём-то думать.