— Как ты себя чувствуешь? — я наклонилась настолько сильно, насколько смогла. Глаза Ильи приоткрылись и стали изучать меня. — Тебе нужен врач, — пробормотала я, рассматривая повреждение на голове Селезнёва. Он хмыкнул и скривил губы в ироничной усмешке.
— Единственное, что мне поможет в этой ситуации, так это хорошая порция алкоголя или обезболивающего, — он улыбался, словно вся ситуация его лишь веселила. Хотя было понятно, что это защитная реакция психики:реагировать на всё с улыбкой и не важно, что в душе творится самый настоящий хаос. — Как ты здесь оказалась? — через минуту молчания спросил он, стараясь подняться. В этом нелегком для него деле я помогла, взяв под руку.
— Приехала на электричке, — сказала я и села прям под бок Селезнёву, и он прижался ко мне плечом.
Мы сидели в тишине и слушали пение птиц, которые решили подать голос собратьям и сообщить, что уцелели в этой страшной буре.
— Какое сегодня число? — спрашивает Илья, а я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз смотрела в календарь.
— По-моему, двадцать первое, — пожимаю плечами и жмусь ближе к Илье, так как здесь становится прохладно.
— Ты уверена? — опора исчезает, и я чуть не падаю набок. Илья резко встаёт и отряхивается от земли и травы. — Ты уверена? — переспрашивает он меня более настойчиво, а я удивлённо смотрю на Илью снизу вверх.
— Да что такое? Кажется, да, я уверена, — поднимаюсь и сама проделываю процедуру очистки от лишних предметов на одежде.
— Завтра, завтра, — лихорадочно забормотал он, отступая назад. — Двадцать второго июня - официальная дата пропажи Бориса Селезнёва! — я принимаюсь идти в ускоренном темпе за Ильей, который бежит, спотыкаясь о собственные ноги.
Лишь за воротами я хватаюсь за рукав испачканной рубашки парня и останавливаю его на миг.
— Подожди, пожалуйста! Я не понимаю, куда мы сейчас пойдём и что будем делать?
Кажется, до парня доходит, что идти нам уже некуда, а попадаться кому-то знакомому на глаза будет опасно.
— Есть мысли? — спрашивает он в надежде, что я подкину ему пару интересных мыслей.
— Если твой отец пропал и ты ищешь причину, по которой он исчез, то нам придётся для начала стоит выдвинуть пару своих гипотез.
— Ладно, — он схватился за виски и стал усиленно думать. — Допустим, что его дружки остервенели и поняли, что своими грязными делами они возьмут больше, чем с Борисом. Меньше людей - больше достанется оставшимся, — выдвинул он первую теорию, а я нахмурилась, анализируя её. — Тем более, возможно, им надоел Борис, и они решили просто его кокнуть.
— Устроят бойню ради невиданных богатств? Не верится мне, что они будут убивать ради того, чего не видели ни разу.
— А успех отца? Считается за аргумент?
— Не думаю, — потёрла задумчиво подбородок. — Да и что-то подсказывает мне, что они очень его любят.
— Любят? Они его боготворят, но при удобном случае скрутят его в бараний рог. Хорошо, — он согласился с тем, что теория недостаточно ясна и хороша, поэтому принялся рассуждать дальше. — Может, это злопыхатели по бизнесу? Может, у него огромные проблемы, о которых он не любит говорить?
Я опять покачала головой, сомневаясь в сказанных Ильей словах.
— Не похож он на человека с проблемами в бизнесе. Всё у него идёт по маслу, и он этим хвастался перед тобой. Здесь что-то другое. Может быть, месть или давняя вражда?
— В том то и вопрос. Мы даже не знаем… Погади-ка,— вдруг оживился парень. — Мне приятель Бориса говорил, что он начинал вести своё дело с другом. Но под конец другу надоело, и он решил, что лучшим способом обогатиться будет нечестный заработок. Он стал бандитом.
— Интересно. Ведь Светлана мне рассказывала то же самое. Только о подробностях о нечестном заработке она решила умолчать. Вместо «друга» она сказала, что это был её брат. Он ей во всем помогал. Думаю, это один и тот же человек.
— Как считаешь, может ли он быть причастен к этому?
— Считаю, что такой исход вероятен, — Илья прошёлся вперёд и задумался, мрачно нахмурившись.
— Борис преследует какую-то цель. Кровавую, тёмную, мрачную, но цель. А его друзья всегда на подхвате. Словно им движет какой-то поражённый ядом разум. Он жаждет крови. В этом я уже убедился. Он сказал такую фразу… Боль других причиняет ему удовольствие. Он самый настоящий псих.
— Да уж, — выдохнула я, потирая затылок с чувством досады. — И что же мы будем делать?