— Отправимся на день вперёд. В любом случае, мы сможем вернуться на предыдущий виток времени и прожить его заново столько раз, сколько понадобится. Кольцо у тебя? — я вложила в холодную ладонь серебряное колечко. — И я думаю стоит прожить двадцать второе июня прямо сейчас. Ты готова?— его глаза искрились уверенностью. Это чувство мигом передалось мне. Загипнотизированная глазами Ильи, я и не заметила, как все погрузилось во тьму.
Свет прорезался резко, и он ослепил меня, как появившегося на свет ребёнка. Я зажмурилась и прикрыла рукой глаза, защищаясь от острых лучей.
Двадцать второе июня, приблизительно десять часов утра.
Дом, где совсем недавно Марина показывала мне книгу с пророчеством. Во дворе тихо, ветер лишь легонько колышет ветви деревьев.
Дверь подъезда открывается, и оттуда выходит Борис Селезнёв под руку со своей невестой. Вся картинка выглядит так, словно я одновременно смотрю кино и присутствую на съемках киноленты. Всё-всё вдруг стало каким-то невесомым и нереальным. Весь этот мир был соткан из уже давно минувших дней, а мы с Ильей пытались раскрыть старые пыльные шкафы со скелетами его родни. Что ж, я думаю, мы проделали большую работу за неделю.
— Борь, — женщина в нерешительности останавливается, останавливая с собой и жениха. — Нам надо поговорить. Это очень важно. Я давно хочу, но всё никак не могу тебя застать в нужный момент для разговора.
— Давай только быстрее, — поторапливает он её и смотрит на свои роскошные часы. У него явно важная встреча, на которую он бриться опоздать.
— Я беременна, — выпаливает она на одном дыхании и прячет улыбку, наблюдая за реакцией Бориса. Он молчит, хмуро рассматривая женщину, словно на экспонат выставки. — У нас будет ребёнок, — она не выдерживает и улыбается, счастливо блестя глазами.
Неожиданный поворот заставляет всех изумиться, в том числе и невидимых зрителей. Илья задумчиво потирает подбородок, словно старается поймать каждую интонация, каждое движение мускул на лицах присутствующих.
— Не совсем понимаю, о чём ты, — Борис продолжает смотреть на невесту странным взглядом.
— Дурачок ты! — смеётся она и хватает его руки, чтобы приложить себе на живот. — Ты будешь папой!
Кажется, на его лице пробивается первая эмоция. Он усмехается, а дальше как-то странно смотрит на её живот.
Я задумываюсь. Значит, Борис узнал о беременности Марины в день своего исчезновения.
— Марин, — с губ слетает усмешка. — Не говори ерунды. Какой ещё «папа»? Какой ребёнок? Мы даже не расписались ещё, — он хочет уйти, но женщина торопиться мелкими шажочками за ним. Кажется, туфли здорово натирают ей ноги.
— Борь, что ты такое говоришь? Я так мечтала о малыше, о нашем малыше, — акцент на совместном чаде Марина делает как-будто специально, — что даже представить не можешь, как я его жду, — глаза всё так же продолжали светиться от счастья. Марина пыталась увидеть похожий блеск в глаз любимого мужчины, но он всё ещё не загорался. Я с замиранием сердца жду дальнейших слов. Он слишком жесток с ней. Он раздавит её морально, если сейчас наговорит кучу гадостей и уйдёт.
— Послушай, моя дорогая, — говорит он, а в голосе слышна тихая злоба. Такой тон, хоть и скрытый, режет ухо будущей мамы, которая намеревалась новостью обрадовать, а не разозлить. — Мне не нужен сейчас ребёнок, ясно? Да и тебе он разве нужен? Может, для начала ты получишь высшее образование? — губа женщины задрожала от обиды. Илья отворачивается, поворачиваясь спиной к месту событий. Сейчас я так сильно увлечена всем происходящим, что не замечаю, как Илья уходит.
— Я не узнаю тебя, — говорит она и присаживается на скамейку.
Борис растерянно смотрит по сторонам, заглядывая в каждое соседское окно, а потом принимается успокаивать свою невесту.
— Ладно, прости меня, — он присаживается на корточки рядом с её коленями и берет её ладони. — Прости, прости, пожалуйста, — он покрывает поцелуями её пальцы, но Марина хочет совсем другого сейчас. Она хочет, чтобы он был счастлив этой новости.
— Мы справимся. У нас будет хорошая семья. Ребёнок будет счастлив, — бормочет Марина, грустно глядя на Бориса.
— Я не готов. Я не готов к детям, извини. Тебе нужно прервать беременность, пока не поздно, — тут женщина не выдерживает всей этой чёрствости от Бориса и резко встаёт с места.
— Я этого не буду делать.
— Я не могу позволить этому случиться. Милая, я делаю это ради нас, — Борис бежит за Мариной, но она непреклонна и идёт к подъезду твёрдой походкой, забыв про боль в ногах.
Я вспоминаю эту фразу. Она звучала у меня эхом в первый же день здесь! Я и представить не могла, что это будут отголоски последнего дня Бориса Селезнёва.