— Я даже не хочу тебя слышать, — злобно кидает она ему через плечо.
— Всё на благо нас с тобой.
— Я не верю тебе. Ты говоришь мне это специально, чтобы я стала сомневаться в своих намерениях. Но у тебя ничего не получиться. Я рожу этого ребёнка, даже если придётся расстаться нам с тобой, — огрызается она и заходит в подъезд.
Борис уезжает, не на миг не задумываясь, чтобы отложить дела и остаться с Мариной. Ему словно всё равно. Ему и есть всё равно на слёзы любимой женщины.
Я ахаю и оглядываюсь, чтобы оценить реакцию Ильи. Он сидит на краю низкого забора и, опустив лицо на ладони, качается взад и вперёд.
— Илья? — тихо говорю я, стоя поодаль. Мир вокруг начинает тускнеть, словно, кто-то окунает киноленту в бак с черной краской. Как-то странно. Перевожу своё внимание с внешнего мира на Илью. Он утирает своё лицо усталым жестом и смотрит на меня потухшими глазами.
— Я больше не хочу бороться.
— Как это? — присаживаюсь рядом с ним и наблюдаю за тем, как листья деревьев, некогда зелёные и сочные, начинают скукоживаться на глазах и сыпаться на землю, превращаясь в воздухе в пепел.
— Бороться за правду. Я хотел её узнать всеми способами. Я перерыл архив, я перерыл интернет, я забрался в прошлое, ради того, чтобы узнать правду. Но правда оказалась обезображенной, некрасивой и по-настоящему уродливой. Я не буду бороться за то, чтобы узнать её, потому что могу прекратить этот ужас в секунду. Посмотри вокруг! — он встаёт с места и окидывает взором чернеющие деревья. Театральным жестом возносит руки и указывает мне на тлен. — Чем ближе мы подбираемся к развязке, тем труднее будет нам её пережить. Разве не проще пойти обратно домой?
— Нет. Сдаться всегда легче, но, — поднимаюсь за ним следом, — мы проделали такой путь ради того, чтобы опустить руки? Нет. Мы не будем никого спасать и ничего менять, однако узнать, что произошло, мы должны. И я буду рядом, слышишь?
Илья расклеен, но старается держаться бодрячком. Время перекидывает нас прямо в клуб, где за столом собираются все и ждут только одного Бориса. Тот входит через какое-то время, взволновано перебрасываясь парой фраз с портье.
Полный мужчина потирает лоб платочком, сложённым в квадратик, и глядит внимательно на Бориса.
— Нам надоело ждать. Когда уже будет обещанное богатство? — ворчит Буров, чьё лицо я запомню надолго. Его белое лицо белее всего, что есть в клубе, словно он давно уже обескровлен.
— Скоро, — скалиться Борис и потирает руки друг о друга. — Всё решится быстро, вы даже не заметите.
— Пройдём в комнату или обсудим всё здесь? — бормочет толстяк, а Борис его обрывает, показывая ладонь, тем самым прося о тишине. Он формулирует мысли, прямо смотря перед собой. Желваки на его лице ходят ходуном, пальцы тревожно выбирают дробь на поверхности стола.
— Сегодня всё завершится, друзья мои. Кровавый круг замкнётся, и вы получите свободу. Вы получите право на всё, что захотите. Но надо завершить последний обряд очень чисто и слажено. Со Светланой было очень много крови, — говорит он тихо, а кто-то за столом хмыкает.
— Эта дура сначала брыкалась, как ненормальная, прежде чем я сделал ей укол, — снова встревает Буров. — В этот раз я сделаю всё верно, Борис. Будь уверен.
— В этот раз у нас будет сразу две жертвы, — Борис протягивает фотографию, а я замираю от страха, стараясь рассмотреть изображение. Илья пристально глядит на стол, где лежит фото. — Мне давно пришло видение, что после Светланы будет ещё женщина.
— Но, — плечистый мужчина крякает от удивления, но его затыкают одним движением руки. Все молчат, все в шоке. Я подхожу ближе и гляжу на стол. Внутри меня всё обрывается, душа скручивается в тугой жгут, а в горле застревает крик испуга. Фото Марины на этом столе выглядит, как уже портрет мертвого человека, как нечто не требующее доказательств и разбирательств. С опаской гляжу на Илью. Его лицо мертвенно белое и покрыто бисером пота.
— Сегодня. В полночь. На старом месте. Я приеду вместе с ней. Ждите там, — больше не сказав ни одного слова, он поднимается со стула со всей важностью, что в нём есть, и уходит. Все смотрят ему в спину. Дверь за Борисом закрывается, и как оказалось, в последний раз.
Илья выходит на улицу и пересекает несколько дорог быстрым шагом. Я спешу за ним, чуть ли не крича ему в след, чтобы он остановился. Мне тяжело двигаться, особенно тогда, когда весь мир превратился в черно-белую картинку.
— Это чудовище хотел убить нас, — говорит Илья, а я эхом слышу его слова. Стараюсь поравняться с парнем. — Я не хочу знать, что случилось с ним потом, потому что судьба благоволила и мне, и ей в этот день! — он ударяется о стену спиной и смотрит на меня злыми глазами.