Свет начинал понемногу тускнеть, ноги стали увязать в белой массе, похожей на снег только не холодной. Я опасливо глянула на Илью, проверяя испуг на его лице, но он мне только печально улыбнулся, и после очередного шага свет окончательно погас.
— Лера! — услышала я перед тем, как открыть глаза. Я поморщилась от боли. Сильно раскалывалась голова. А ещё этот крик! Нет, ну не в какие ворота не лезет. Кто там так надрывается?
Слабо стала продирать глаза, замечая силуэты людей. Передо мной ближе всех было лицо мамы. Она взволнованно глядела на меня и, не переставая, трясла за плечи. — Лера! Очнись! Может скорую вызвать? — обратилась она к папе, который и впрямь уже набирал номер спасателей.
Бабушки, тети и все гости охали за спинами мамы и смотрели на меня с огромным сожалением, как на жертву при смерти.
Погодите-ка! Я жива.
— Не надо скорую, — человек при смерти издал голос, и все облегченно вздохнули. — Со мной всё в полном ажуре, — моя улыбка не вызвала ничего, кроме скорбного сожаления. Однако бабушка подала голос.
— Всё же не надо было пить тот забродивший компот вам с Ильёй. Вот вам обоим и поплохело, — высказала она свою теорию, а мама аж задохнулась, услышав, что на её столе было что-то не первой свежести.
— Мама! — буркнула она, а бабушка закатила глаза. Я дома! Я лежала в том самом кресле, в той самой комнате, где впервые проникла в тайны Ильи Селезнёва.
А где он сам?
Вскочила на ноги , и меня повело в сторону. Озабоченные взрослые сразу помогли мне опуститься обратно в кресло. Кто-то протянул стакан воды.
Я приняла помощь, подняв глаза на спасителя. Дядя Стёпа подмигнул мне, а я осторожно сделала глоток воды.
— Где Илья? — спросила я, ставя стакан на ближайшую горизонтальную поверхность.
— Да здесь. Тоже лежит в обмороке, — спокойствие за незнакомца, которому могло быть хуже меня, меня просто поразило.
— Помогите ему! — поднялась я и отказалась от рук, которые сразу хотели меня подстраховать в случае непредвиденного падения.
Моему взору предстала картина, где Илья лежит на кровати в довольно-таки вольготной позе. Он растянулся поперёк кровати и тихо сопел в матрас.
— Илья, — села я рядом и убрала растрепавшиеся по лицу волосы. — С тобой всё хорошо?
— Может, всё-таки скорую? — не успокаивалась мама. — Не хочу, чтобы гости умирали в моём доме из-за какого-то компота.
— Яблочного, — подсказала бабушка, но, встретив грозный взгляд мамы, замолчала.
— Я в порядке, — проговорил он невнятно, но все поняли и снова вздохнули с облегчением.
Все взволнованные лица стали тихонько расходиться, и остались только мы втроём. Я, дядя Стёпа и Илья.
— Ну ,ребята, вы даёте, — проговорил Степан Куликов и похлопал нас обоих по спине. — Илья, я жду подробный отчёт о проделанной работе. Мы с Петром Блиновым с удовольствием прочитаем, — дядя Стёпа посмотрел на меня. — Ну а ты, Лер, как?
— Это было необычно. Самое необычное путешествие в моей жизни, и вряд ли что-то сможет его переплюнуть.
— Как не терпится узнать, — с воодушевлением сказал он и обнял нас обоих так крепко, что мы с Ильёй чуть не столкнулись носами. — Отдыхайте, друзья. Не буду вас тревожить.
Он закрыл за собой дверь, и теперь нас в комнате было только двое.
Илья встал с кровати и подошёл к окну.
— Что дальше? — спросила я парня и последовала его примеру. Глазам открылся старый добрый пейзаж. Всё было заснеженное и красиво-белого цвета. Так прекрасно очутиться дома.
— Лер, мне надо будет сегодня уехать, — пробормотал Илья, сжимая переносицу пальцами. Он выглядел измотано и изможденно. Щеки впали, под глазами залегли тени усталости.
— Сегодня? Не останешься хотя бы до завтра? — в голосе проскочила некая обида, но я прогнала её скорее. Если он так хочет…
— Прости, но до окончания праздника я ждать не могу. Хочу всё успеть, — парень отвернулся от окна и достал свой чемодан на колесиках, стоявший в углу. Он быстро сложил туда небольшое количество вещей, чемодан, где хранилась шкатулка, какую-то потрепанную книгу и кольцо, которое он стянул с пальца с какой-то брезгливостью на лице.
Илья спустился вниз, а я молча, словно находилась в глубоком трауре, последовала за ним. В коридоре случился переполох, все пытались остановить Илью, но он сказал, что это срочно.
— Простите, важные дела, — холодным тоном проговорил он, а я устало вздохнула. Он снова держал лицо перед всеми, выдавая себя за холодного и отстранённого молодого человека. Пускай.
Я заметила, как Степан Куликов кивнул ему еле заметно и протянул руку для прощального рукопожатия.