—Ты когда-нибудь думал начать искать свою маму? — предложила я, цепляясь за любые попытки поговорить с Пашей.
—Нет, если она нас бросила и не вернулась, то у нее сейчас все хорошо. Наверное, её можно понять. В то время папа выглядел полнейшим неудачником. Это не я придумал, это он так о себе говорит. — тяжело вздохнул Паша. — Мы не хотим ворошить прошлое.
—Может, так действительно лучше. — быстро согласилась я, чтобы не быть навязчивой.
Тем не менее, только что я увидела старую детскую травму Паши. Он вырос без мамы, и это не дает ему покоя. Паша – не долюбленный матерью ребенок, поэтому сейчас всячески пытается как-то это компенсировать. При этом он знает, как любит мама, и это делает ему еще больнее. Кого еще из нас нужно пожалеть.
—Да, определенно. Ты располагайся. — опомнился Паша и резко начал собираться. — У тебя есть мой номер?
—Нет. — коротко ответила я.
—А я у тебя в «друзьях» есть? — продолжил спрашивать Паша.
—Н-нет. — вот сейчас мне стало неловко. — Лучше же быть друзами в жизни, чем по сети?
—Правда, но все-таки иметь друга, с которым нельзя связаться, тоже не очень. — сказал Паша и залез в телефон. — Примешь заявочку?
В этот момент мой телефон блямкнул. Пришло оповещение. Павел Аверин хочет добавиться ко мне в друзья! Боже, в шестнадцать я бы умерла от счастья. Сейчас в груди ерзала досада. Почему? Паша никогда не проявлял ко мне особого интереса, зато теперь, когда у него есть девушка, я купаюсь в его внимании. Как это работает? Я не должна позволять своим чувствам быть раскрытыми. У нас складываются замечательные дружеские отношения в настоящем. Пусть они останутся такими и в будущем. Без вот этих всех недосказанностей и детских симпатий с моей стороны. Это неправильно, поэтому я молча приняла заявку. Тут же Паша отправил мне свой номер.
—Ты обживайся, а я пойду. Если что, я на связи. — бросил мне Паша и поспешил уйти, но перед тем как пересечь порог обернулся. — Папа дал мне ключи, потому что завтра должны прийти газовщики. Пустишь их поверить счетчики?
—Так точно! — в шутку отдала честь я. — Ладно, доброй ночи.
—Давай, пока. — Паша махнул мне рукой и ушел.
Закрыв дверь, я поняла, что наконец осталась одна. Я впервые остаюсь наедине сама с собой. Дома меня вечно контролировали. Кто-нибудь как и пытался мне указывать. По закону подлости, добившись своего, я не чувствую удовлетворения. Как обидно. Ладно, Женя, не раскисай, ведь ты все равно не вернешься домой. Я взяла свой чемоданчик и покатила его в гостиную. Подумав немного, я сообразила, что смысла раскладывать вещи нет. Я скоро найду себе другое жилье, чтобы не висеть у Паши на шее. Это не моя квартира в конце концов.
По поводу еды подумаю завтра. Я достала из шкафа старенькое шёрстно одеяло, потрепанную жизнью подушку и облезлое постельное. Это Вам не лакшери, конечно, но и так сойдет. Не став раскладывать диван, я увалилась спать, но перед этим долго разглядывала потолок. Какое-то время мне казалось, что стены зажимают в тиски. Они будто душили. Тогда я списала это на паранойю, потому что до этого меня никогда не оставляли одну, а тут вроде как «повезло».
Честно сказать, сон на новом месте – это штука сложная. Мне не спалось. Я проворочалась всю ночь. Все время было чувство, что на меня кто-то смотрит. Пара глаз из самого дальнего и темного угла комнаты. Женя, это бред. Ты не веришь в мистику. Страшилки смотреть любишь. Это твое хобби. Визги Никитоса обычно слышны на весь дом. Верещит, как девчонка. В мыслях об этом я провела ночь.
Утром я встала и пошла думать над своим завтраком. В холодильнике ничего. Ладно, не беда. Магазин в этом доме на первом этаже. На улице тепло, так что, взяв немного денег, я вышла из подъезда и отправилась на за едой. Прикупив немного, в квартире я сворганила яичницу. Это все, на что хватило моего кулинарного таланта. Дома за нас готовила домработница. Ну, возможно, похудею. Мне в принципе надо.
Только я села за стол, как мой телефон зазвонил. Никитос, блин.