Паша начал хныкать громче. Если он разбудит Максима, получится ранний подъем. Никто явно больше не заснет. Бегать в пять часов утра и готовить завтрак лень даже мне. Нет, я не согласна с этим.
—Максик, любимый, выпусти-ка меня. — прошептала мужу я и выпуталась из теплых объятий.
—М-м-м, Лиз, Паша плачет… — сквозь сон пробормотал Максим.
—Я иду, поспи еще. — я натянула на Максима одеяло и подошла к сыну.
На минуту мне показалось, что у спящего Паши какая-то черная тень стоит. Она нависала над головой моего сына, будто человек смотрит на него сверху, затем повернулось и посмотрело на меня. Боже! Я на секунду оцепенела. Сердце замерло в груди. На лбу выступил холодный пот. По спине побежали мурашки. Что это такое? Мне стало страшно, но, если я буду стоять на месте, ничего не изменится. Я бросилась к сыну. Тень мгновенно исчезла, стоило сделать несколько шагов к раскладному креслу.
Маленький Паша перестал плакать. Что за чертовщина? И это далеко не первый раз, когда я замечала в этом доме нечто подобное. С момента, как мы въехали, прошло лишь шесть месяцев. Странности начались с первого дня. Поначалу вещи мистическим образом оказывались не на своих местах. Ни Максим, ни я не обращали на это внимания. Вдруг Паша передвинул. Потом они начали исчезать, сколько бы мы ни искали, найти так и не смогли. Ладно, на это тоже глаза закрыли. Самый ужас произошел тогда, когда по ночам я впервые услышала детский плач, раздававшийся эхом у меня в ушах. Максим мне не верил, пока однажды не услышал сам. С ним такое случалось всего один раз, но ведь случалось!
Мы насторожились, искренне не понимая, что не так. Пошли по соседям. Они нам не открыли! Одна бабулька окатила нас водой. Соседи начали сыпать под наш порог соль. Я ничегошеньки не понимаю. Это даже пугает. Приходил участковый и спрашивал, как у нас дела. Максим и я, конечно, со стороны не производим впечатление бедных интеллигентов, но родители ответственные. Паша всегда ходит в чистенькой, более менее новенькой одежде и в целом опрятно выглядит. Сына тянем, как можем. Нам некому помочь.
Проверив, что с сыном все в порядке, я вернулась к Максиму в постель. Муж снова обнял меня, но уснуть я уже не могла. Что-то все время шебаршило вокруг и где-то бегало. Я боялась сомкнуть глаза. Паша перелез к нам на кровать. Мы стараемся отучать сына от этой привычки, ведь мы не всегда одеты. Ну, понимаете, да? Ребенок спит в соседней комнате, а родители редко, хоть в месяц раз, хотят пошалить. У нас уже были случаи, когда Максим судорожно пытался найти свои трусы, чтобы увести Пашу из комнаты и дать мне одеться.
Мне пришлось перешить Пашу обратно в кроватку. Сын даже не заметил подмены. Ближе к восьми проснулся Максим. Он перевернулся на другой бок и сонно проговорил:
—Н-да, хорошее утро.
—Ты выспался? — спросила я, погладив мужа по голове.
—Теперь могу пахать еще неделю на работе и у мамы на огороде. — бодро ответил Максим. — Ты не передумала оставаться дома? Я поговорю с мамой, чтобы ты могла писать диплом в доме. Она не будет тебя пилить.
—Максик, ты же сам все прекрасно знаешь. Мы с Милой Вячеславовной не ладим. — отвела глаза я. — Прости, возможно, когда-нибудь, но сейчас…
—Лиз, не извиняйся. Я знаю, как ты стараешься с мамой. — тяжело вздохнул Максим и убрал прядь волос с моего лица, приподнявшись на локтях. — Просто мама думала, что я женюсь на какой-нибудь фифе с квартирой и Московской пропиской. Я не так глуп, чтобы выбирать человека по наличию прописки. У меня есть ты и Паша. Я счастлив.