Маленькая и бесстрашная. Готовая всегда встать на его защиту. Охренеть.
Осознание этого тут же отдается где-то внутри. И ему до одури хочется ее обнять. Но тут Сэм… стоит и наблюдает во все глаза за ними.
- Я уже привык. Меня часто обвиняли. В том, что делал, в том, чего не делал. Я привык. Ты не должна вот так бросаться… Это нормально.
- Нет! – яростно возражает она ему. – Это ненормально. И это неправильно. И так не должно быть. Твоей вины в том, что случилось нет.
- Как и твоей, Бэт, - напоминает он. И чувствует, что ему охренительно нужно коснуться ее сейчас. Просто обнять.
- Пойдем, я провожу тебя…
А еще ему нужно отвлечься от мыслей о долбанном сюрпризе, что явно принесли от Гроуди. Оранжевый носок на маленькую ножку. И самое охренительное, что они не могут понять с Риком, правда ли это носок Боевой малышки, или группа, вернувшаяся с вылазки сегодня днем, принесла совершенно чужую вещь. Вряд ли кто-то будет прикалывать на ствол дерева у дороги, ведущей к Александрии, носочек и детский рисунок просто так…
Охренеть… просто охренеть… Дожили… Если этот мудак угрожает Боевой Малышке…
- Что случилось? – спрашивает Бэт, когда они доходят до крыльца дома Ри. Она так пристально смотрит на него, что у него создается ощущение, будто она сейчас мысленно читает все его мысли. Поэтому он просто привлекает ее к себе и целует, прижимая спиной к столбу. Быстро, чтобы не заметили из окна дома, но глубоко, чтобы сбить ее с толку. Они чуть не падают вдвоем, отскакивая друг от друга, когда распахивается дверь, и на пороге появляется Мэгги. Ее лицо сияет, и Дэрил сразу же понимает, что она сейчас скажет.
- Гленн очнулся! Идите скорее!
Гленн действительно пришел в себя. Выглядит, конечно, херово, но Дэрил знает, что этот сукин сын выберется из этой передряги.
- Привет, как ты? – говорит он, склоняясь по знаку корейца над ним. Тот же шепчет ему, заставляя напряженно замереть:
- Это Джон… Джон Говардс… из твоей группы… он выстрелил…
Сука! Если бы Джон был еще жив, то Дэрил бы собственными руками сейчас снова разорвал его на части! Выстрелить в живот и бросить умирать мучительной смертью. Если бы ходячие пришли на запах крови, то смерть от их зубов показалась бы наслаждением в сравнении с пулей в животе…
Теперь понятно, почему Джон пытался прирезать их всех там, в лесу в окрестностях Вудбриджа. Потому что, скорее всего, видел, как Гленна унес Рик. Испугался, что все откроется, когда Гленн заговорит.
- Мы знаем, Гленн, - отвечает Дэрил, пожимая тому легко плечо. – Мы уже знаем.
Из дома Ри Дэрил идет сначала к Селене. Она еле держится на ногах, но ждет его. Потому что знает, что он придет ее проведать, как только узнает, что она вернулась.
- Здравствуй, Белое Облако.
- Диксон… я надеялась, что ты тоже сумел вырваться из этого капкана, - она улыбается ему только пару секунд. А потом улыбка сходит с лица. Глаза острее лезвий. - Кто это? Девчонка? Это девчонка? Это твоя Дэбасиге?
- Нет, Селена. Это не Бэт.
- Тогда Гомес или Джон, - говорит она с горечью. – Кто из них? Это ведь Джон, да? Я знала, что эта баба его погубит. Мне она никогда не нравилась. Пусть она и пострадала от рук Гроуди. Дурная баба. Пусть и красивая.
Они оба молчат некоторое время, потом он вспоминает про долбанный носочек и детский рисунок.
- Ты сможешь завтра пойти со мной, Селена? Мне нужно проверить одно место. Если тебе по силам… если сможешь.
- Смогу. Ты же знаешь. Если надо – смогу. Что-то случилось?
Он рассказывает ей о находке, которую принесли скауты одной из групп, возвращающиеся в Александрию из одной из вылазок. Старается скрыть собственное волнение, но разве можно было что-то скрыть от острых глаз Селены?
- Надо спросить у женщины Граймса, носок ли их ребенка или нет. Вдруг это вовсе не ее.
- Даже если так. Детей в этом возрасте в Александрии больше нет. Только старше. И спросить у Мэм означает сразу же рассказать ей обо всем. И ее отцу. Не надо тревожить никого лишний раз. И так люди перепуганы до усрачки тем, что произошло. И эти головы…
Дэрил рассказывает Селене о головах, а та поджимает губы недовольно. Ей все это очень не нравится. Особенно голова оленя. На прощание Дэрил не может не поинтересоваться у Селены, сможет ли она помочь ему в одном вопросе, а еще спрашивает:
- Что означает Дэбасиге?
- Далеко идущий солнечный свет, - отвечает Селена. – Я сделаю для нее то, что ты просишь. Дай мне пару дней, хорошо?
На обратном пути Дэрил заходит к Кэрол, чтобы предупредить ее о том, чтобы была крайне осторожна сейчас. И не убирала далеко от себя оружие в доме. Внутри неприятно тянет, и он изо всех сил пытается определить, что за чувство его сейчас терзает.
Ощущение чего-то нехорошего? Или просто холодеет внутри из-за завтрашних похорон, которые всегда давались ему тяжело?
Единственная могила из семнадцати, в которой будет лежать тело под деревянным крестом – это Сашина. Только сегодня он привез ее тело, которое закрыл от ходячих в автомобиле, брошенном на одной из бывших улочек пригорода Александрии.
Саша… охренеть, Саша… на хера ты полезла к тем долбанным тачкам на шоссе?
Все небольшое население Александрии собирается на участке у церкви, отведенном под кладбище их Зоны, провожая ушедших от них. Тихо читает последние слова проповедник, вызывая в Дэриле неприятные воспоминания.
Он всегда ненавидел похороны. Потому что каждый раз возвращался в тот день, когда этот же проповедник стоял над ямой под персиковым деревом. Ямой, где закапывали тряпку, которая когда-то была желтым поло, и куски гипса. В день, когда он прощался с Бэт, провожая взглядом закат…Именно поэтому каждый раз, когда в Александрии кого-то хоронили, он умирал раз за разом возвращаясь в долбанный день чьих-то похорон.
Но сегодня все не так. Потому что она стоит сейчас рядом с ним у могилы Саши. Он видит, как блестят ее глаза от слез, которые вот-вот сорвутся и побегут по щекам. Протягивает руку и переплетает ее пальцы со своими пальцами. Чтобы хотя на чуть-чуть унять ее боль и горе. А она прислоняется головой к его руке, чуть пониже плеча…
потому что маленькая… охренеть, какая она маленькая рядом с ним… просто охренеть…
Дэбасиге… Далеко идущий солнечный свет… Его свет…
Она вернулась к нему, и его жизнь снова озарена светом. Ее светом. Ее теплом. Бэт…
Потом они разделяются – она остается с Граймсами и Мэгги у могилы Саши и Аба, а он идет к другим могилам. К другим семьям, которые лишились своих близких. К семьям Гомеса и Джона. Чтобы разделить с ними горе и заверить, что они могут рассчитывать на его помощь и поддержку. Даже семья Джона, которая никогда не узнает, что тот сделал и ради чего. Дэрил не может не смотреть на белобрысую девочку, у которой то и дело сползают очки на нос, из которого постоянно течет, потому она вся захлебывается сейчас в рыданиях.
Они сказали, что любят таких… у которых еще даже оформилась грудь. Ты себе не представляешь, Дэрил, каково это. Ей всего одиннадцать…
Долбанный конец света…
… рассказать о вас. Кто вы и что вы. И что вам дорого… Граймсу. Ри. Тебе. Чтобы продолжить игру. Так и сказал – продолжить игру… Потому что интереснее играть с сильными через слабых.