Если Мэг может светиться, когда счастлива, то Бэт просто сияет, ослепляя, согревая теплом, даря спокойствие и счастье. Он всегда это знал. Только едва ли смог объяснить, если бы его спросили. И сейчас он наслаждается этим сиянием, как тогда, на веранде. Понимает, что только под этими лучами можно жить.
Не выживать. Жить.
Он впервые чувствует себя живым.
Впервые чувствует, как улыбается. Пробуя улыбнуться так же, как она. Просто пробует… Вдруг на этот раз получится? Ведь в груди так и трепыхается счастье, словно птица в силках. Счастье, от которого даже закладывает уши.
Иначе почему он не слышит, как в комнату входит Мэгги?
Мэгги заходит так неожиданно, что Дэрил едва не подпрыгивает на месте. Сияние тут же исчезает, словно уступая свету свечи, которую Мэгги приносит с собой. Но Дэрил вдруг осознает, что это происходит гораздо раньше. За несколько секунд до появления старшей из сестер Грин. И, переводя взгляд на Бэт, понимает, что не ошибся.
- Я услышала, что ты уже проснулась, - говорит Мэгги. И Дэрил тут же напрягается.
Услышала – это как? У дверей стояла? В коридоре? Как можно было услышать их, твою мать?
И как я сам не распознал, что рядом кто-то есть, помимо них…?
- Рик ждет внизу. Может быть, сейчас… когда… когда все… Рик и Дэрил здесь. Может, ты расскажешь? Хотя бы немного, - Мэгги неловко говорить то, что сейчас звучит в тишине комнаты. Дэрил понимает это, но в нем вспыхивает раздражение. – Я просто хочу… хочу понять…
- Хорошо, - тихо отвечает Бэт. И он переводит взгляд на нее, краем уха уловив какие-то странные нотки в таком знакомом голосе. А она смотрит на его грудь. На ровный ряд пуговок на фоне красно-черной клетки. И он не понимает, что за тени затягивают голубые озера-глаза. Потому что когда она поднимает голову и смотрит прямо в его глаза, он понимает, что прежней Бэт здесь уже нет.
Она изменилась не только внешне.
Сияние, которое прежде он подмечал где-то в глубине ее больших глаз, исчезает. Словно источник этого сияния гаснет.
Эти глаза абсолютно пустые.
Как тогда. В больничном коридоре госпиталя в Атланте. Тот самый взгляд, который он тщетно попытался поймать в момент обмена. Взгляд, который заставил его напрячься еще больше, а ярости разгореться пламенем, пожирающим все разумное в нем. Как и вид ее шрамов, которые сейчас белеют так отчетливо на фоне загара. Ярость тогда настолько захватила его, что он не понял.
Не понял, почему глаза так пусты. Почему Бэт так напряжена и так уходит от прикосновений и взглядов.
Почему ушло сияние…
А потом ушла и она. Вместе с выстрелом, разорвавшим его жизнь. На две половины. Потому что он не понял и не сумел остановить…
- Хорошо, - отвечает Бэт. А потом встает на ноги, убирает нож в ножны на поясе. Медленно натягивает и зашнуровывает ботинки. Подхватывает арбалет с пола.
Мать твою, Грин, зачем тебе сейчас арбалет?
А потом она выходит из комнаты. Не взглянув ни на Мэгги, ни на него. Даже мельком.
Просто уходит.
========== Глава 6 ==========
Дэрил спускается по лестнице вслед за Мэгги и не может оторвать взгляда от Бэт, идущей впереди всех. От ее шеи. От тонкой кисти руки, которой она ведет плавно по перилам лестницы. С такими знакомыми браслетами, скрывающие шрамы.
И от ее головы. Потому что он сейчас видит ее затылок и не может не думать о долбанном больничном коридоре и о том выстреле. Он не успел увидеть шрама от выстрела на ее лбу. Только сейчас вообще вспоминает о том, что они должны быть. Ее шрамы. Те, которые Дэрил увидел на лице Бэт, когда они пришли за ней в херов госпиталь. И незнакомый ему еще. Тот, что должен был остаться после того выстрела.
Я выжила. Я сделала это.
И у него горят кончики пальцев, настолько ему хочется коснуться всего, что он видит. Чтобы убедиться, что она живая. Что это именно она под его руками.
Что это не долбанный, мать его, сон. Очередной из череды тех, что неоднократно приходили к нему. Правда, ни один из них не был так реалистичен.
У проема в гостиную Бэт задерживается на некоторое время. И смотрит прямо на него. Мягкий свет свечей, льющийся из комнаты, озаряет ее и ему снова кажется, что она сияет. Ее волосы. Ее кожа. Ее глаза. Он даже замедляется на миг, чтобы не потерять этой нити, что снова натягивается между ними.
Глаза в глаза.
Он чувствует ее, эту нить. Потому что за долгое время без нее она вросла прямо в его сердце, обтянув тонкими, но тугими кольцами.
И тогда он понимает, что ему просто необходимо коснуться ее. Ему это нужно. Странная непонятная до сих пор ему потребность, возникшая еще в те дни, когда они были вместе. Только он и она.
Просто коснуться ее… коснуться…
Бэт смотрит на него так внимательно, не отводя взгляда, когда он подходит к ней, что ему снова начинает казаться – она без особого труда читает его долбанные мысли. И он не может не краснеть, хотя они совершенно безобидны и невинны. На какой-то короткий миг, глядя на то, как она ждет его в проеме, в голову приходит еще одна мысль. Которая отражается приятным теплом в сердце.
Она ждет именно его. Сейчас. В этих дверях. Она ждет именно его.
Она ждет ровно до того момента, как Дэрил приближается на расстояние вытянутой руки. А потом отворачивается от него и заходит в гостиную. Это сразу же портит его настроение. Словно его подняли на высоту дома и шмякнули на землю со всей дури, выбивая дух. Ему вдруг не нравится все то, что происходит потом с того самого момента, как Мэгги зашла в спальню.
Очень не нравится, твою мать.
Заспанный Гленн в футболке с длинным рукавом, пижамных штанах и – ущипните его! – шлепанцах. Рик. И чернокожий мужик. Вызывающий у Дэрила целую гамму самых разных чувств. С каждой минутой их дальнейшего разговора в ту ночь все больше и больше.
Потому что он не может не замечать одного интересного факта.
Бэт аккуратно кладет арбалет на журнальный столик, потом, даже не оглядывая комнату, чтобы выбрать себе место, опускается на ковер у ног Моргана, сидящего в кресле. Тот с улыбкой целует – мать его! – целует прямо в лоб, в месте, куда когда-то вошла пуля в том долбанном больничном коридоре.
Дэрил краем глаза замечает, как напрягается при этом Мэгги. И старается изо всех не думать о том, не было ли у него такого же удивления и недовольства на лице, как у той.
Они выживали вместе. Они должны быть близки. Иначе там, за стенами, нельзя.
Но что-то внутри неприятно холодеет, когда он видит эту близость. Она ему не нравится, и он не может понять, по какой причине.
- Как ты, маленькая леди? – спрашивает Морган, и в уголках губ Бэт на миг появляется улыбка. – Я заварил тебе травы. У твоей сестры здесь небольшой огородик. Мята и мелисса.
- Я ненавижу травяной чай, - говорит Бэт, и что-то внутри Дэрила тут же ухает вниз, когда он замечает, как она смешно морщит нос. Он слышит нотки прежней игривости в ее тоне. Как тогда, когда она проговорила про ту проклятую собаку…
Она все еще та, которую он знал. И в то же время уже не та.