А потом вдруг впервые проникает в сознание за пелену ослепляющей ярости мысль. Такая простая до невозможности, такая ясная, что Бэт удивляется, почему она не приходила ей в голову раньше. Единственное, что остановило бы ее саму идти за сестрой. Единственное, что помешало бы. И ей становится так стыдно сейчас за собственный гнев, за ненависть, которая так часто приходила к ней во время ее одиночества.
- О, Мэгги, - ее голос звучит намного мягче, а глаза наполняются теплом, таким знакомым ее сестре. Черты лица становятся мягче. И Мэгги видит перед собой впервые именно Бэтти. – Ты была ранена? Или… или Гленн?
Бэт отлично знает этот взгляд. Извиняющийся. Нет, умоляющий о прощении, твою мать… и то теплое, что на миг снова встрепенулось в ее душе, в ту же секунду умирает, сгорая во вспышке холодного гнева и обращаясь в прах.
- Где ты была, Мэгги? – настойчиво требует ответа Бэт. А потом понимает, что это совсем неважно сейчас для нее, где была ее сестра. Потому что одно она понимала четко – тогда, когда она была ей так нужна, в том проклятом больничном коридоре, Мэгги не было.
Она была жива. Здорова. Ее никто не увез, как когда-то это сделал Губернатор.
Мэгги просто не было… Не. Было.
- Помнишь, те дни на ферме, когда я так хотела уйти?
Бэт не может при этом воспоминании не трогать свои шрамы под браслетами. Когда-то она так стыдилась этих грубых полосок на нежной коже ее запястья. Теперь же шрамы стали для нее как метки о каждом прожитом периоде ее жизни. Как кольца на дереве. Все ее шрамы.
- Ты помнишь, что я сказала тебе тогда, Мэгс, на ферме? Рик спасет свою семью и остальных. А мы одни - ты, я, Патрисия, Джимми и папа. Против целого мира, скатившегося в преисподнюю. Я забыла об этом, Мэгс. А потом… после всего… я вспомнила. И поняла, что ничего не изменилось!
- О чем ты говоришь? – встрепенулась Мэгги со слезами на глазах. А потом бросила ей резко и зло в ответ. – Как ты смеешь так говорить? Рик рисковал собой, идя туда за тобой. И Дэрил!
- И Саша! И Тайриз! И Ноа! – вдруг вскакивает на ноги Бэт. Так резко, что Мэгги на миг кажется, что та сейчас свалится с крыши. – А ты нет! Там были все, Мэгс! Все, кроме тебя и Гленна. Все! Джимми и Патрисия умерли. Затем умер папа. И я осталась одна, Мэгги. Не с тобой. Я осталась одна, твою мать! Ты хотела поговорить откровенно? Давай! Сейчас! Я хочу знать ответы на два вопроса. Всего на два. Первый - где ты была тогда? В тот момент, когда я получила вот это!
Бэт откидывает волосы с лица, и Мэгги видит шрам. Он небольшой и аккуратный. Ровная кружочек в том месте, где кость черепа пробила пуля, разорвав кожу. Другой шрам от выходного отверстия этой пули скрывается под волосами на затылке. Самый страшный. Неровный на ощупь.
Как и все остальное в ней, твою мать. На вид маленькое и аккуратное, но такое страшное там, где скрыто от глаз.
- Я уезжала от группы, - говорит тихо Мэгги, как-то поникнув вмиг. - У Аба была задача ехать в Вашингтон. Рик и Аб повздорили. Сильно. Гленн боялся, что будет кровь. И мы пообещали, что уедем с ним. Чтобы не было кровопролития. И никаких увечий. Потому что все тогда были на взводе.
- Почему вернулись?
- Потому что вся эта миссия оказалась пустышкой. Обманом. И смысла ехать в Вашингтон уже не было. И мы вернулись к группе.
Голос Мэгги звучит сейчас совсем безжизненно. Пусто. Как-то равнодушно. Наверное, поэтому для Бэт каждое слово сродни звуку забиваемых гвоздей в крышку гроба. Последних ее надежд, что сестры не было в госпитале при обмене по какой-то очень важной причине.
- Ясно, - откликается она тогда на это равнодушно, пожимая плечами. Хотя внутри все так и крутит от боли.
- Что у тебя за второй вопрос? – спрашивает Мэгги, беззвучно глотая слезы.
Бэт некоторое время молчит, глядя на нее пристально, и эта напряженная тишина и этот взгляд давят на нервы Мэгги.
Она знала, что это когда-нибудь случится. Знала, что придется взглянуть в глаза младшей сестре и ответить на все ее вопросы. Но что это будет так тяжело, даже подумать не могла. Так больно.
Но когда Бэт произносит свой второй вопрос, боль и вина рушат ее привычный мир окончательно…
***
Пошла ты на хер, Мэгс. Пошла ты на хер…
Он не будет участвовать в этом! Ни за что!
- Я прошу… я прошу вас, - рыдает Мэгги, уткнувшись лицом в колени. Никто не может поднять на нее взгляд. Никто из них, собравшихся в гостиной дома Граймсов.
Рик напряженно смотрит в стену напротив, нервно потирая ладони друг о друга. Гленн гладит жену по плечам и кусает губы, словно стараясь самому не удариться в слезу.
Саша сжалась в комок, сидя на полу в углу комнаты. На ее лице явно читается надежда, что непременно сейчас что-то должно случится, что избавит ее от необходимости давать ответ.
Кэрол, натянутая, как струна, замерла у окна, делая вид, что ей чертовски интересно то, что происходит на лужайке. Только Аб и Розита кажутся спокойными. И быть может, еще Мишонн. Которая, как он подозревает, только ради Бэт и пришла сюда, в этом дом. Дом Граймса.
Да и с какого хера нервничать сейчас Абу и его латиночке? Они никогда не были семьей Бэт. Той, что бросила ее живой в машине посередине лесной дороги на растерзание стаду ходячих…
- Она… никогда не… простит мне! Особенно сейчас. Когда поймет… что я обманула ее.
Рыдания Мэгги действуют на него раздражающе. Потому что снова возвращают его в тот день. Тот проклятый день. Нет, не к госпиталю. Тогда он настолько был оглушен тем, что произошло, что плохо соображал.
А когда увидел долбанную пожарную машину, вообще потерялся на хер в коридорах своего сознания на какое-то время. Возвращаясь в прошлое к еще одной своей потере. Охренеть…
Но в тот день, когда они вернулись к той долбанной машине, когда наконец сумели это сделать, все было иначе. Как никогда ясно он понимал то, что видел перед собой.
Разбитая множеством шаркающих и выворачивающихся ног земля на несколько метров вокруг дороги. Одинокий автомобиль на заляпанном кровью и грязью асфальте, каким он всегда бывает после прохождения стада. Распахнутые дверцы. Кровь. Много. Много крови на заднем сидении.
Это его кровь на этом сидении. Это именно его кровь, которая медленно сочится из него невидимыми струйками.
Он закрывает глаза, пытаясь обуздать эмоции, которые рвут его грудь сейчас, и понимает, что не может. Что темнота затягивает его. Всасывает его. Чтобы заполонить каждую клеточку его тела.
Потому что как иначе объяснить то, что происходит потом?
Еще недавно на похожей дороге у похожего автомобиля он был готов отдать свою кровь за Рика, а на этой он с трудом сдерживает себя. Потому что у него буквально крутит мышцы вцепиться Рику в горло и сжать его изо всей силы. Ведь это именно Рик бросил Бэт в этой самой машине.
Живую. Дышащую. Пусть на самом краю жизни… но твою мать! Живую!
«Ты мой брат…»
Ярость клокочет в ушах, заглушает все своим шумом. Даже истерические рыдания Мэгги и всхлипывания Ноа, который уселся прямо у автомобиля. Рик ходит озадаченно вокруг и хмурится. И приговаривает: «Этого не может быть! Не может быть!» Остальные все просто замерли в растерянности и горе. Понимая, что значит, эта картина перед их глазами.
«Ты мой брат…»