Отец Габриэль не может объяснить, как и что нужно включать. Говорит, что может разобраться только на месте, и это решает его судьбу. Но идти в городок тоже не желает. Пока Дэрил не объясняет ему доходчиво - а он определенно это умеет! - что святоше туда пойти просто необходимо. Вместе с ним, Гленном и Риком. Дойти до городка – на удивление пустого: ни живых, ни ходячих мертвецов – и выставить сигнал. Это занимает еще чуть больше дня.
Только вечером в наступающей темноте они слышат с облегчением, что сигнал, который они подключили, все-таки сработал, когда до них долетает приглушенный расстоянием звук записи колокольного звона. Когда-то собирающего паству на службу, а теперь, как надеются они, тот, что сдвинет стадо с места, освобождая путь.
Тупое стадо уходит полностью лишь через полтора дня, растягиваясь в тонкие ручейки. Оставшихся ходячих они добивают вручную, прорываясь через поле у фермы к дороге. На лесную дорогу группа выходит только через пять дней после того, как стадо заблокировало на ней автомобиль.
Пять херовых дней в мире, когда от секунды зависит так много!
Интересно, кто из них шел тогда к машине впереди группы быстрее всех? Словно какое-то долбанное соревнование по бегу, твою мать…
Мэгги, Гленн, он сам, Рик, Мишонн, даже Ноа. Последние метры оставшиеся до автомобиля они буквально неслись наперегонки. А потом остановились так же резко, как сорвались с места. Когда увидели распахнутую дверцу автомобиля… следы стада… кровь…
Он все-таки тогда цепляется в горло пальцами. Но не в горло Рика, а Ноа. Именно из-за Ноа она получила пулю в голову. Именно из-за Ноа… Забывая, что именно Ноа и помог ее найти. Выплескивая всю ярость, в которую превратилась в один миг надежда, гнавшая его без устали эти пять дней вперед.
- Сучонок, ты не закрыл дверь! Ты не закрыл дверь!
Рик и Абрахам повисают на его руках, отрывают его от паренька под всеобщий ор. На дороге стоит такой гвалт, что подойди к ним ходячие, они не сразу бы заметили их. Мэгги орет на Рика, Гленн и Тара пытаются ее успокоить и оттащить от него. Скулит протяжно Ноа, упавший на дорогу у машины, едва его отпустил Дэрил. Абрахам что-то орет прямо Дэрилу в ухо, и тогда он бросается на рыжего под очередной всеобщий крик. Плачет проснувшаяся от этого гвалта перепуганная Джудит.
Именно плач Джудит возвращает Дэрила из темноты, в которую его почти полностью засосало в тот момент. Он поворачивает голову, сплевывая кровь из разбитого кулаками Аба рта, и смотрит на ребенка в руках Карла, но видит почему-то не его ладони на спинке малышки.
Другие руки. Изящные, с тонкими длинными пальцами. А потом видит ее. Не Карла. Она стоит, прижимая к себе ребенка, и смотрит на него с укором и болью в глазах. Ей больно. Потому что он забыл обо всем, что она когда-то сказала ему, тогда на веранде домика самогонщика…
Бэт… Бэт…
Боль в ее глазах отражается тут же в нем самом, на короткий миг этим острым приступом вынуждая закрыть глаза. Когда он открывает их, то уже не видит ее. Зато видит кое-что другое. И понимает, что это может значить.
Дэрил поднимается с земли, стараясь не обращать на боль в груди от одного из ударов Аба, хватает Рика за плечо, пытаясь отвлечь его внимание от Мэгги и заставить посмотреть на него.
- Двери! Ты сказал, что запер двери. Все? Сам?
- Сам. Я уходил самым последним, я сам нажал на замки, - отвечает Рик, глядя ему в глаза. А потом, когда замечает странное выражение в глазах Дэрила, не дает ему отойти, задерживает за руку. – Что такое?
- Ходячие не умеют открывать запертых дверей. Окна все целые
- Думаешь, здесь кто-то был? Кто-то вытащил ее из машины? – спрашивает с надеждой Мэгги, затихшая при словах Дэрила в руках мужа. – Кто-то спас ее?
Копы! Мысль обжигает огнем. Они снова были здесь и снова забрали с собой Бэт.
Но нет… он тщательно осматривает площадку возле машины. Только следы ходячих. Только они. Ни единого следа человека, твердо стоящего на ногах. Только херовы следы ходячих… Или пьяного, приходит в голову когда-то сказанная им шутка.
Или того, кто только очнулся после долгого и очень долгого херова сна…
- Она ушла сама. Сама спасла себя, - произносит он.
- Это невозможно. Она была без сознания столько дней. Но даже если и так… Дэрил, прошло пять дней. У нее уже наступило полное обезвоживание организма. Человек не может жить столько в таком состоянии, - голос Рика звучит так, как будто он говорит с безумцем. Но Дэрилу на это сейчас плевать. – Мне очень жаль…
- Она жива? – его за руку вдруг хватает Мэгги. В ее глазах плескается просто море надежды. Губы дрожат. Совсем иначе, чем тогда в Терминусе. И это смягчает в нем злость, которую постоянно приносит ему один из вопросов «Что, если бы…»
- Она жива, - отвечает он твердо. И она улыбается ему дрожащими губами.
Он найдет ее. Даже если для этого придется обойти Рика, вставшего у него на пути. И Абрахама, который встал за спиной Рика. Но вместо того, чтобы переубеждать его, как он ждал, Рик вдруг спрашивает тихо:
- Сколько дней тебе надо?
- Я не знаю, - честно отвечает он. Рик несколько раз кивает головой, раздумывая, а потом говорит, не обращая внимания на возражения Абрахама за спиной:
- Мы будем ждать на ферме. Если не выйдет на ферме, то поблизости. Не уйдем дальше, чем на десять-пятнадцать миль.
Они смотрят друг другу в глаза некоторое время внимательно, и Дэрил кивает благодарно. А потом уходит от группы в лес. Он внимательно отслеживает почти каждую цепочку «пьяных» следов, пытаясь разделить их на сбитой сотнями ног земле. Когда вычленяет очередную из числа прочих, идет по ней, но неизменно выходит к ходячему. Которого тут же убивает и проверяет содержимое его желудка. Чтобы убедиться, что последняя сожранная им жертва была кроликом или крысой, но только не человеком. Каждый раз испытывая невероятный страх перед своей очередной находкой и такое же сильное облегчение после.
Он постоянно возвращается к исходным точкам. Раз десять, наверное, побывал у машины за эти дни, а тех случаев, когда возвращается в лесу – просто не счесть. Он перестает считать дни и ночи, сосредоточившись на поисках. Совершенно теряется во времени. Потому что понимание того, насколько оно быстротечно, причиняет ему почти физическую боль.
Я ничего не боюсь… Ага, как же, твою мать! Боюсь понять, сколько времени я проебал впустую. Боюсь найти совсем не то, что ищу в ходячем. Боюсь понять, что опоздал…
Наконец Дэрил выходит на след. Сначала на капли засохшей крови на листьях. Редкие. Словно кровотечение то останавливалось, то начиналось снова.
Это ничего не значит, кроме того, что она действительно вышла из машины и шла по лесу… Неизвестно, сколько херовых суток назад!
Немного веры вовсе не убьет тебя!
Как чертовски верно… зато, твою мать, точно убьет другое…
Когда Дэрил находит распятие Бэт на порванном черном шнурке, у него едва не останавливается сердце. И после той минутной остановки оно буквально распирает его грудь, колотясь так, словно ему тесно в грудной клетке.
Она жива! Она жива… Она столько прошла от дороги… она не может умереть…
А потом спустя некоторое время Дэрил выходит на двух ходячих. Определенно некоторое время назад пообедавших. И понимает, что то, что он так боится найти, он все-таки отыскал.