- Ты меня гонишь? – переспрашивает она резко.
Именно! Я безумно хочу, чтобы ты ушла отсюда. Из этой комнаты. От этой кровати. Потому что я вижу в вырезе рубашки твою кожу. И мне кажется, я знаю ее вкус из-за этих долбанных снов! Как знаю вкус твоих губ, которые ты сейчас облизываешь, сама не понимая, что делаешь со мной…
Но Бэт не уходит. Даже не трогается с места. Просто смотрит на него пристально. И он отводит взгляд от ее глаз. Потому что знает, насколько легко она умеет читать его мысли.
А эти мысли, будь он проклят, ей точно не надо знать…
Потому что тогда она точно поймет, какой он на самом деле. Истинный Диксон. До последней капли крови.
- Мэгги говорит, что послезавтра устроим барбекю. Если, конечно, ты принесешь что-нибудь из леса, - произносит она, улыбаясь загадочно. Глаза снова блестят.
- Мэгс, нам нужно что-то из прошлой жизни… Дни рождения, пикники. У кого из наших скоро день рождения?
- Только в конце лета. У Бэт.
- Тогда пикник.
- Дэрил, пикник – это выезжают куда-то с едой и одеялом. Поедем все вместе за стены искать приключения на свою задницу?
- А если просто… не знаю… ну, там пожарить мяса на решетке… Разве это не пикник?
- Это барбекю, Дэрил.
- Одна на хер разница…
Интересно, сдала ли Мэгс его с потрохами сестре или просто намекнула? Он до сих пор не мог понять, что пришло тогда ему в голову. Просто как-то в ту ночь, когда они сидели на крыльце, всплыли в голове ее слова. Про долбанные пикники и дни рождения.
Одно из пожеланий, которое Бэт тогда озвучивала на веранде, уже сбылось. Дэрил сидел тогда и слушал, как в доме тихо хнычет мелкая, засыпая. Ребенок Мэгги и Гленна.
И пусть он никогда не сможет вернуть ей отца. Но он определенно сможет сделать все, чтобы сбылось остальное, что она желала тогда. Эти долбанные дни рождения, праздники и летние пикники…
А сейчас смотрит на нее и думает о том, что костьми ляжет, чтобы сделать ее жизнь нормальной. Как она того заслуживает.
- Я должна была сказать тебе тогда в кухне не это.
- Нет, ты все правильно сделала. Такие вещи нельзя хранить в себе. Знай, что я всегда готов выслушать тебя.
Что с тобой случилось за эти полтора года, Бэт? Что ты так бережно хранишь в темных углах своей памяти? Что за демоны терзают тебя?
Но Бэт ловко уходит в сторону от столь нехитро высказанного предложения. Она снова улыбается ему. Широко и открыто. И он снова теряется в мыслях, чувствуя, как сияние наполняет его с головы до ног странным теплом.
- Я должна была сказать тебе, что ждала тебя, - его сердце пропускает несколько ударов при этих словах. – И что я благодарна тебе за подарок. Я знаю, что ты никогда бы не смог меня обидеть… ничем…
Долбанные леденцы… При слове подарок в его голове снова проносятся одна за другой картинки из того момента. А вслед за ними идут уже другие… те, что приходят ночами.
Обидеть, Бэт? Ну, смотря, что вкладывать в смысл этого слова «обидеть». Потому что если то, что, скорее всего, вложил бы Хэршелл, говоря о таком, как я, своим дочерям, то да, я определенно могу обидеть.
Именно поэтому тебе надо держаться подальше, Бэт. От этой кровати. От этой комнаты. От меня…
А потом она взрывает его сознание. Беря своими маленькими ладошками его сердце, перепугано забившееся в миг, когда он слышит ее слова.
- Я попросила Рика, чтобы он позволил мне стать членом Александрии. Стать частью Зоны. Я хочу быть скаутом. Мишонн сказала, что у меня определенно есть шанс. Потому что у меня есть навыки. Потому что я теперь другая… И он сказал, что подумает над этим.
Она молчит некоторое время, а потом добавляет:
- Я бы хотела, чтобы ты знал еще кое-что, Дэрил. Ты спас меня. После госпиталя. Ты спас меня. Ты даже себе представить не можешь, сколько раз ты спасал меня. Я жива только благодаря тому, что когда-то мы с тобой вместе провели те несколько недель. Просто хотела, чтобы ты знал. Что я жива, потому что ты спас меня….
Он чувствует вдруг, как в этот момент что-то рушится где-то в глубине. При взгляде в эти голубые глаза, наполненные теплом и чем-то таким, что он не может никак разгадать. При тех словах, что слышит от нее сейчас. Словно разматывается невидимая пружина, больно давившая на какую-то болевую точку внутри него.
А потом в горле все равно почему-то встает комок, мешающий дышать.
Нет, Бэт, ты не хера не понимаешь. Потому что если бы я тогда нашел тебя в том долбанном лесу, то тебе бы вообще не пришлось применять то, чему я учил тебя когда-то. Потому что я никогда бы не отпустил тебя от себя. Никогда. И ты бы не страдала так от мысли, что пропустила столько всего в их жизнях.
Ты бы увидела беременную Мэгги. Знаешь, она ведь тоже умеет светиться. Она светилась, когда была беременной. Ты бы среди первых взяла на руки племянницу. И принимала участие в выборе ее имени.
Где ты была в том долбанном лесу? Почему я не нашел тебя тогда?
- Не вини себя, - говорит она и улыбается одними уголками губ. – И не позволяй никому винить себя в этом. Даже Мэгги. Потому что если бы не ты, я бы тут не сидела. И дело не только в том, чему ты обучил меня…
Почему-то ему кажется, что сейчас она что-то скажет еще к этому, и он весь собирается в ожидании. Но Бэт молчит. Только смотрит на него пристально.
А потом вдруг снова ставит его в херов тупик… Как обычно. Потому что поднимается на ноги, открывает дверь и, стоя на пороге, вдруг оборачивается к нему.
- Если кто-то звал кого-то сквозь густую рожь, и кого-то обнял кто-то, что с него возьмешь?
Она снова прикусывает нижнюю губу, а между бровей появляются две знакомые морщинки. У него внутри все скручивается от желания, когда он смотрит на ее губы. На часть груди, которую видит в вырезе рубашки. На бедра, обтянутые джинсами. Он легко может представить, что там у нее под рубашкой и под джинсами. Потому что ему кажется, что за последние две ночи, полных его долбанных снов, он хорошо успел запомнить линии ее тела.
Хотеть Бэт Грин так же неправильно, как хотеть ангела.
Это охренеть как неправильно…
Охренеть… Долбанные леденцы…
========== Глава 14 ==========
Рано утром Дэрил выезжает из Александрии в сторону уже несколько лет как заброшенного национального парка. Он нашел его на карте еще семь месяцев назад, когда проверял, что за леса тут есть поблизости от Александрии. Никогда не надеялся на то, что местные свинки смогут прокормить такую херову ораву жителей. Потому что помнил, как нелегко удавалось это им самим еще тогда, в тюрьме.
По-хорошему ему определенно было бы легче, будь у них под боком заповедник, похожий на заповедник Джорджа Вашингтона. Охренительно огромное пространство лесов и гор. Но до него ровно двести миль… Самоубийство сейчас. Хотя… и тридцать миль до национального парка Принс Уильям Форест тоже не назовешь легкой дорогой.
Он опускает стекло окна до упора и наслаждается ветром, который трепет волосы.
Может, этот ветер выметет дотла и все его херовы мысли из башки? Потому что он охренительно устал от всего этого…