Ночью она задремала с книгой на груди, и Драко читал ещё почти час, прислушиваясь к её тихому ровному дыханию. Почувствовав сонливость, он отложил обе их книги и устроил Грейнджер поудобнее.
Как и в первую ночь, она спала невероятно крепко и почти не шевелилась, пока Драко её трогал. Конечно, не так уж сильно он её и трогал. Ладно, может, притянул одну её руку к своей груди. И, возможно, подвинул её голову чуть выше. В какой-то момент он, может быть, закинул одну из её ног на себя, но ничего больше.
Однако Драко не стал бы отрицать, что несколько минут поглаживал её волосы. Он определенно это делал и с радостью бы продолжил, если бы сам не заснул.
Мочевой пузырь болезненно запротестовал, и Драко как можно тише выскользнул из постели. Часы, стоящие на тумбочке, показывали едва ли больше шести.
Сходив в туалет, он остановился перед зеркалом в ванной и внимательно посмотрел на своё отражение. Пустой взгляд, который оставили ему война и Азкабан, имел тенденцию меняться в интенсивности. Драко заметил это, когда отца в первый раз отправили в Азкабан. Это была не первая костяшка домино, поставленная в основание разрушения его семьи, но она была первой упавшей. Из этой неудачи вытекало всё: его «обучение» с Беллатрисой, получение Метки, задание убить Дамблдора. К концу шестого курса Драко с трудом узнавал собственное лицо.
Когда Трио поймали и привели в поместье весной того года, который должен был стать их седьмым курсом, Драко задумался, так ли он изменился для них, как они для него. Конечно, он сразу узнал их — даже Поттера, — и у всех был один и тот же взгляд: затравленный.
Из рассказов Грейнджер Драко теперь понимал некоторых личных демонов, с которыми они втроем боролись, но тогда он был слишком озабочен реальным демоном, живущим в его доме, чтобы думать о чём-то, кроме того, что они были напуганы, в отчаянии и почти безнадежны. Прямо как он сам.
Он не был уверен, когда именно этот взгляд начал исчезать. Постепенно после выхода из Азкабана. В середине первого семестра перемены начали ускоряться. Драко стал проводить время с Томасом и Шеннон, купил квартиру, набросал примерный план своего будущего.
К сожалению, примерно тогда же он начал посещать отца. Из-за этого его внешний вид ухудшился вновь. Первую неделю каждого месяца Драко проводил с бледной кожей и впалыми глазами.
Однако в последнее время бывали дни, когда казалось, что пустоты больше нет. Он помнил, как она выглядела на его лице, но не мог различить этих деталей в зеркале.
Сегодня один из таких дней. Драко заснул, прижав Грейнджер к груди, и, как и в прошлый раз, проснулся с чувством, что наконец наверстал упущенное за несколько лет беспокойного, мучительного сна. С ней он смог отдохнуть.
Драко быстро вымыл руки и плеснул немного холодной воды на лицо. Ему нужно было с этим справиться. Нельзя привыкать просыпаться рядом с ней. Лишь раз. Никаких гарантий на следующий.
Он почистил зубы заклинанием и прополоскал рот от странного послевкусия, которое всегда оставляли очищающие чары. Сейчас ему просто нужно ценить то, что у него есть. А есть у него спящая Грейнджер.
Но, как Драко и боялся, когда он вернулся в постель, от сдвинувшегося матраса она проснулась. Грейнджер медленно потянулась и подняла руку, чтобы откинуть волосы с лица.
— Мм, доброе утро, — сонно улыбнулась она, увидев Драко.
— Доброе утро, — ответил он, протягивая к ней руку, чтобы зачесать назад пропущенные ею пряди.
— Сколько времени? — зевнула она, обратно закрыв глаза.
— Ещё рано, — тихо произнёс он. — Засыпай.
Грейнджер придвинулась к его боку.
— Ммм, — снова протянула она, прижимаясь к нему. — Так тепло.
Драко улыбнулся и поцеловал её в макушку.
Он думал, Грейнджер заснёт, но она продолжила жаться к нему. Драко почувствовал, как кончики её пальцев скользят по линиям его груди, спускаются на живот и пробегают по твердеющему переду боксеров.
Драко прочистил горло.
— Сейчас утро, — полуобъясняя, полуизвиняясь, произнёс он.
— Ммм, — согласилась она, закидывая ногу на его бедро и прижимаясь ещё крепче.
Драко застонал от неожиданного соприкосновения, теперь он уже болезненно твёрдый.
Грейнджер откинула голову и посмотрела на него сквозь тяжелые от сна веки.
— Да?
Каким бы кратким ни был вопрос, он не мог быть истолкован неправильно. Драко потянулся к её ноге, обёрнутой вокруг него, и осторожно провёл пальцами от лодыжки до края шёлковых шорт, ещё раз удивляясь тому, где он оказался. Она со вздохом прикрыла глаза, от прикосновения по коже побежали мурашки.
— Да.
Драко натянул на них одеяло и тоже закрыл глаза, погружаясь в блаженное тепло и уют.
Руки блуждали повсюду, медленно скользя и щипая кожу, ещё разгорячённую и помятую ото сна. Грейнджер попеременно гладила его по спине и царапала ногтями по шее и коже головы. Он вздрагивал каждый раз, когда она перебирала его волосы, и тяжелыми поцелуями покрывал её горло и грудь.
Драко неторопливо вёл рукой по её бедру, часто останавливаясь, чтобы помассировать кожу. Когда он легко скользнул под тонкую свободную ткань шорт и сильно сжал руку, Грейнджер тихо застонала ему в ухо. Драко тут же решил отказаться от легкомысленных планов, построенных на будущее, и просто посвятить себя пожизненному поиску всех способов, которыми Грейнджер любит, чтобы её задницу трогали.
Он почувствовал, как она протянула руку к боксерам, и выкатился из-под её ноги, чтобы спустить их. Гермиона почувствовала его пальцы на поясе своих шорт и кивнула, даже не открыв глаз. Драко улыбнулся, потянув ткань вниз. Он быстро скинул шорты на пол, затем взял с тумбочки палочку и наложил противозачаточные чары, прижав кончик к животу Гермионы.
Она что-то промурлыкала, и он снова лёг рядом, запустив ладонь под майку. Было что-то восхитительно грязное в том, чтобы прикасаться к ней под одеждой. Драко провёл пальцами по рёбрам, с восторгом наблюдая, как под тонкой тканью твердеют соски.
Наклонившись, он кончиком носа коснулся её груди и провёл по ней языком. Гермиона тихо вздохнула и закинула ногу обратно. Драко застонал, почувствовав, как влажные складки скользнули по головке члена.
Одной рукой он ухватился за плечо Гермионы, а другую положил ей на бедро.
Она начала раскачиваться, дразнящим движением задевая кончик члена. Тёплая ванильная дымка окружила Драко, когда он зарылся лицом в её волосы. Языком он провёл тонкую линию за ухом, как будто мог попробовать на вкус аромат её кожи. Гермиона тихо заскулила, и он усилил хватку, обеими руками притягивая её к себе.
Медленно скользнув по всей длине, она застонала, и, раскрыв рот, Драко вошёл в неё. Он чувствовал, как она сжимается и расслабляется, принимая его, и эхо этого чередующегося ритма неустанно пульсировало по его позвоночнику.
Гермиона подтянула вторую ногу так, что согнутое колено упёрлось Драко в бок. Он застонал от изменённой позы и вскинул бёдра, наслаждаясь тем, как сжались её пальцы, когда он вошёл глубже. Она потянулась навстречу, и Драко стал отстраняться всё дальше, делая долгие паузы перед каждым толчком.
Это было лучшее из всего того, чем должен быть утренний секс: медленный, глубокий и неторопливый. Темп был настолько затяжным, а ощущения настолько интенсивными, что Драко почувствовал, как начинает погружаться в мечтательный омут. Весь мир сузился до шёлковой кожи под руками, звука стонов в ушах, ощущения влажного тепла на члене.
Гермиона задрожала и перекатилась на спину, потянув Драко за собой. Она обхватила его руками, крепко держа под рёбрами, и он всем весом опустился на неё, потираясь нижней частью живота о клитор. Она упёрлась в него пятками, потянув Драко в нужном ей темпе.
Драко даже не думал сдерживаться: он бы легко довёл её до оргазма, даже если бы кончил первым. Он положил голову рядом с её головой, закрыв глаза и расслабившись в ореоле мягких кудрей.
Ногти впились ему в спину, и Драко качнулся вперёд, опираясь на локти, когда почувствовал первые импульсы. Он не знал, от кого они исходят — от него или от неё, он просто знал, что они кончают вместе.