— У вас есть какие-то предложения? — Обвес в удивлении изогнул бровь.
— Не мне судить, но и впрямь, не стоит торопиться с решением, — мягко произнес Маховик. — Вершинники идеальные воздухоходы, и то, что сейчас происходит, очень сильно напоминает…
Обвес сверкнул глазами, резко оборвал:
— После того, что произошло с вверенной тебе ладьей, я бы тебе рекомендовал, не только держать рот закрытым, но и не показываться на глаза.
Маховик стушевался, даже, как будто, стал ниже ростом. Шестерня неодобрительно крякнул, сказал сурово:
— Не место личной неприязни, когда общее дело под угрозой.
Обвес хотел ответить что-то резкое, но сдержался, процедил сквозь зубы:
— Возможно, по завершении операции я выслушаю ваши идеи, но сейчас следуйте приказу, пока я не распорядился взять вас за своеволие под стражу. — Резко развернувшись, он ушел в носовую часть.
Глядя ему вслед, Себия произнесла негромко, но так, что услышали спутники:
— Опасно, когда внезапное возвышение кружит голову, это мешает трезво оценить противника.
Несмотря на корректную формулировку и вежливый тон, в словах подземницы прозвучала нешуточная угроза. Дерн шагнул ближе, коснувшись плеча девушки, примирительно произнес:
— Оставь. Не стоит перед боем браниться с тем, кому совсем скоро придется прикрывать тебе спину.
Себия перевела взгляд на болотника, изогнув губы в улыбке, ответила:
— Свою спину я доверю немногим, и Обвес не входит в их число.
Ее пальцы шустрыми паучками пробежались по многочисленным застежкам доспехов, проверяя, все ли застегнуто, легко ли выходит оружие, не ослабло ли натяжение ремней, что, распустившись во время боя, ослабят броню, пропуская нацеленный в сердце удар.
Глядя на подземницу, принялись приводить себя в порядок и остальные. Дерн спрятал котомку в укромное место, прикрыв для большей сохранности заплечным мешком, распустил ремень, выпустив кольчугу так, чтобы при наклонах не стесняла движений. Шестерня принялся осматривать доспех, с озабоченным видом дергая то одну, то другую чешуйки, что на взгляд пещерника, держались недостаточно крепко. Мычка ощупывал колчан, проверяя боевой запас. Лицо вершинника болезненно кривилось, увлекшись боем с чудовищем, он истратил большую часть стрел и теперь досадовал на себя за неосмотрительность. Зола, по обыкновению, не проявлял беспокойства, аккуратно сложив карту, он запихал заплечный мешок под скамью и с отстраненным видом созерцал облака, оперевшись на посох.
Встав у борта, Маховик напряженно вглядывался в ладью противников, приблизившуюся настолько, что стали видны столпившиеся на палубе бойцы. До крови закусив губу, механик сжимал кулаки так, что белели костяшки, и, время от времени, мычал что-то невнятное.
Глядя на его мучения, Шестерня шагнул ближе, хлопнув по плечу, произнес ободряюще:
— Не расстраивайся. Сейчас мы их быстренько победим, и сразу домой.
— Нам не победить, — сдавленно прошептал механик. — Ты не понимаешь…
— Да что тут понимать-то? — хохотнул Шестерня. — Догоним, вломим, и назад. Не таких обламывали.
Остальные подошли ближе, встали рядом. Ладья беглецов все ближе, уже видны столпившиеся у борта бойцы, лица врагов надменны, не слышно привычных оскорблений, никто не ярится, в предвкушении схватки доводя себя до исступления, словно, вот-вот не произойдет смертельного боя, когда на доски палубы брызнет кровь, а треск обшивки заглушит хрипы умирающих.
— Хорошо стоят, — бросил Шестерня. — Будто, и не вершинники вовсе. Еще немного, и я поверю…
Полыхнуло. Заглушив слова пещерника, часть надстройки разлетелась с сухим треском, засыпав стоящих поблизости обломками досок. Ладью ощутимо качнуло. Чтобы не вывалиться наружу, наемники вцепились в борт. На обломках рубки заплясало веселое пламя, кто-то жалобно вскрикнул.
Перекрывая шум, над ладьей пронесся рев Обвеса:
— Сзади! Все на корму!
Наемники разом повернулись, глядя в конец ладьи, где, окруженная бортиком, разместилась удобная для наблюдения площадка, но в этот момент полыхнуло вновь. Площадку смело. В образовавшейся зияющей бреши, заслонив собой небо, протаяли хищные очертания ладьи.
ГЛАВА 8
Ладья угрожающе зависла над кормой. Наемники на мгновение застыли, всматриваясь в исходящее от странного сооружения на носу вражеского судна пульсирующее свечение, когда по ушам стеганул надрывный вопль:
— На пол!
Обостренные боем рефлексы бросили наемников на доски палубы, а мгновением позже, сметая людей и остатки рубки, над палубой с сухим треском пронесся вал обжигающего огня.