Глава 146
Фактически этот «крысюк» за полторы недели сформировал собственную команду. Из моих людей. И эти два дурака и дурочка, когда я понял что к чему и начал задавать прямые вопросы, постоянно на «крысюка» оглядывались, мялись и пытались моё раздражение от него отвратить и принять на себя. «Пострадать за други своя».
А эта сволочь ласково улыбалась — даже и прицепиться толком не к чему. Работы — работались, имение моё — не сожжено, не разрушено. А уж кто с кем спит… Что я, ревнитель нравственности и пример целомудрия? Но я же вижу, как они на него смотрят, как без его кивка — слово сказать боятся, как они от него зависят. Эмоционально, интеллектуально, «совестливо».
Единственное, что несколько притормаживало здешний «праздник жизни» — Домна. В общее «веселье» она не вмешивалась, от комментариев воздерживалась, кормила всех без разбору. Но такое непотребство не приняла и пареньку своему внятно объяснила.
Хохряковичу пришлось выбирать между групповым весельем в мужской компании и одиночеством вдвоём. А Кудряшок потихоньку давил на парня. То насмешками мужчин, то лёгкой порнушкой в исполнении жены, то, через Хотена, дополнительной тяжёлой и грязной работой. Вечером перед моим приездом парня дожали — он стащил у Домны жбанчик пива. Ну, какое же веселье без выпивки?
Домна вообще ничего не говорила. Конфет здесь нет, а её мужчина сбежал к этим паскудникам. Брошенная, одинокая она всю ночь проплакала. А поутру проехалась заявившемуся на завтрак любовнику-изменнику кулаком по морде. «Кудряшковцы», попытавшиеся вступиться за своего «нового члена», тоже… близко познакомились с наличной кухонной утварью. «Скалка кухонная — основной инструмент по превращению мужчины в человека» — дежурная шутка в ритуале бракосочетания в третьем тысячелетии. Основывается на многовековом отечественном опыте.
Собственно говоря, именно эти фиолетовые следы «воспитательной работы» и привлекли моё внимание. С проведением последующего дознания.
Может кому-то покажется, что я зря завёлся. Но нормальный «таинственный остров» взрывается именно изнутри. Проблемы в команде, среди своих куда опаснее всех внешних угроз. Развал Советского Союза — ну просто первое, что по этой теме в голову приходит. А то, что с Кудряшком мы бы сцепились…
Про Нечаевскую «Народную расправу» не интересовались? А «Дочь профессора» не читали? Первая жертва в ходе становления очередной ячейки «Борьбы за…» — обязательно кто-нибудь из своих, из близких.
Ближайшее развитие событий прогнозируется «на раз» — смерть Домны. Подлаживаться под него она бы не стала. А в одиночку… Человеку надо спать. И если он во сне неудачно поворачивается и натыкается на ножик… И так — «шешнадцать раз»…
«— Отчего умерла ваша тёща?
— Грибочков поела.
— А почему всё лицо в синяках?
— Кушать не хотела».
И вовсе не надо кидаться толпой «все — на одного». Один спал, другой ушёл, третий отвернулся… А четвёртый уже стоит над остывающим телом и удивляется:
— Ай-яй-яй. Какое большое несчастье приключилось. Само по себе.
Дальше тоже прозрачно. Имея контролируемого нового повара… «жбанчик с пчелой» у меня запечатанный в усадьбе стоит. Но грибочки, которыми нас пытались… они в здешних лесах просто кучками растут — собрать да посушить — недолго. А там, глядишь, и Ванька-боярич с ближниками появится…
А после меня — немало всякого чего останется. Высоколиквидного.
Когда до меня дошло, что этот фрукт почти сформировал из моих людей — собственную команду, почти превратил мою заимку в ловушку для меня же…
— Слушай, волчонок, что ты с этим красавчиком ползающим делать собрался?
— Мара, не лезь. Утоплю гада. Омут у меня тут в болоте есть. С мёртвой водой. Отведу и утоплю.
— Погоди. Он же тебе, вроде — нужен. Ну, интересен. Отдай его мне.
— Господи, Марана, зачем тебе этот змий ядовитый? От него же опять гадости будут.
— Не скажи. И гадючий яд пользу приносит. Только змеюку правильно держать надо. Отдай. Поиграться.
Что Мара, что Кудряшок вызывали во мне постоянное чувство опасности. По-разному, с разными привкусами и оттенками. Но… оба — изощрённые убийцы. У обоих — «необщие умения». Причём — смертельно опасные. Для окружающих — вообще, и для меня — конкретно. Для обоих убить кого-то — не проблема, не что-то сверхъестественное — нормальная, многократно повторявшаяся в жизни операция. С комплектами известных, проверенных, хоть и разных у них, достаточно нетривиальных технологий. Для меня они оба ассоциируются с очень опасными зверями: Марана — с крупной, яркой, немного ленивой, смертельно ядовитой змеёй, Кудряшок — со здоровенной злой серой крысой. Тоже — со смертельным укусом.