Закинули чаю крепкого да спустились к воде. Журчит водица, радуется, что не дали в обиду. Найон в скафандре стал притчей во языцех:
– Лунную пыль прихватил? Как там вообще дела, на луне? – Сашка всё на камеру пишет, чтоб для истории сохранить.
– Давай твою камеру окунём. Покроется серебром – в цене вырастет многократно. Поменяешь на вертолёт, и станем мы летать, а не бить ноги по камню. – Женька успел насовать в воду мелкую сетку, из непонятного металла. У него – что ни вещь, всё с секретом. В потоке неспешном сетки меняли цвет. Выходит, серебром покрываются, никакой гальваники не нужно.
– Давай, помогай! – Аверьянов кивнул Лёше, как самому незанятому. Они меняли местами прямоугольники, устанавливали выше по течению, ниже, и даже на глаз было заметно, что где-то серебро лепится интенсивней, а где совсем не берётся. В этих точках Дима втыкал колышки и возвращался на пост. Нельзя прозевать, если который тайно ведёт слежку; бывало, и беглый зэк выглянет, попросит хлеба. Выжить в одиночку – то ещё испытание, но хуже всего – организованные банды. Старателя выслеживают, обложат и ждут, пока тот набьёт рюкзак. Геологи-одиночки сильно рискуют, считая, что ни с кем делиться не придётся.
За трудами время летит, к обеду сетки покрылись составом настолько, что ячейки не разглядишь. И потяжелели основательно.
– Жень, это и есть коллоидное серебро?
– В лаборатории скажут, я не специалист.
– Думаю, не для лаборатории старались. – Дима с хитрецой оглядел своих. Лёха выдал:
– Опять для водяного? Не кажется ли вам, господа, он нас хорошенько припахал?
Найон помешкал, хотел понять, какие настроения у других. Заметили его интерес и промолчали.
– Тогда поделюсь своими соображениями. Большинство водителей платят гаишникам – их так приучили. Так какие вопросы здесь? Шестнадцать порогов на реке, шестнадцать водяных, и от каждого зависит, пропустить нас или разбить в лепёшку. Вы видели баржи, скрученные в рулон? А я видел. А почему водяной взъелся на капитана баржи? Скорей всего, промывал ёмкости и сливал за борт.
Сладков опустил камеру, решил не записывать момент.
– Ты много знаешь, Найон, а от больших знаний много печалей. И в прошлую экспедицию я подмечал: что-то же тебя тревожит. Улыбку всё реже мы видим на лице.
– И что с того?
– Думаю, ты про нас всех что-то знаешь. Что-то дурное, но не хочешь рассказывать.
– Что-то знаю.
– Так поделись, авось полегчает.
Они настороженно ждали его слов.
– Как бы помягче сказать? Вот такой, недавний пример, лет десять, что ли, и запомнился навсегда. Ты набрал команду, прошёл тысячу километров и, под занавес, потерял двоих. Эта дурацкая ситуация, когда виден конец испытаниям, завтра полетим или поедем по домам, сыграла злую шутку. Они же не дети, в конце концов! Я им не указ, сами решили – по маленькой. Знали, что водяные не терпят пьяных, а матерные слова, сказанные на воде, имеют далеко идущие последствия. Это не важно, что прошли последний порог, ты нарушил правило прохода. Пой песни, да не сквернословь. Когда водка во рту, тут не до правил. Смотрю – мчит нам навстречу чёрная туча, всю потряхивает от запаса молний. Ну, думаю, накликали беду на свои головы. Как молния лупит по зеркалу реки, мало кто наблюдал. Главное – что всё происходит мгновенно. Обе лодки, как магнитом, притянуло бортами, и артиллерия врезала крупным калибром, в одну точку. Мы не успели глазом моргнуть – их не стало. Обгоревший рюкзак нашли потом на берегу, да весло торчит в песке, с оплавленной резиной. Для одних экспедиция закончилась досрочно, а остальным предстоят долгие беседы со следователями. Докажи, что не ты молнией управлял. И ведь могли вернуться к родным, без задержки такой, но кто-то посчитал, что самое опасное позади… Мне бы сфотографировать ту тучу, так и вопросов было бы поменьше. Хотя, это тоже вряд ли. Но хуже встреча с родными. Какие слова подобрать? Скажешь, сами виноваты – не поймут: ты же уцелел, чем ты лучше их? И сколько времени будешь терзаться, что у них внутри, о чём думают, какими словами костерят.
Лагерь оставили где-то через час, следов пребывания не оставили. Сладков шёл впереди, тоже маялся вопросами. Разок осмелился спросить:
– Ты недоговариваешь, Найон. Не узнаю тебя.
– Пока всё нормально, не приставай.
– До привала потерплю, но вытащу из тебя правду.