Он снова стал рассматривать хозяйку, но уже с иной задачей. Не гонит – как ни крути, уже доказательство, что для каких-то целей хочет использовать. Может, плоды с деревьев снять, воды натаскать или крышу подлатать… Мужа на фронт отпустила, и второму встречному о том рассказала. Нарочно или случайно?
Да, а крыши у них железные. Ржавчина придаёт силу, и они об этом знают. Тогда получается… власть хочет лишить этой силы, и золото, как самый грязный сплав, пытается противопоставить чистому металлу.
– Кто у вас на власти? Свои?
– Если бы. По какому-то соглашению… я не слишком разбираюсь. Чтобы не пришли военные и не разрушили дома, мы согласились ввести в совет управления их представителей.
– Кого – «их»?
Хозяйка растерялась.
– Ну, этих… которые сообщают с фронта, как там идут дела.
– Они взялись защищать ваш город?
– Это одно из условий. Иначе бы мы ни за что не согласились.
– А с фронтом связь имеется? – Аверьянов чуть не сказал про письма. Тут у них, может, кораблики по ручьям ходят. Мальчишки от отцов с фронта весточки ждут, сами пока не сильно разбираются, почему так, а не по-другому, но отсутствие бати чувствуют во всём.
Вместо ответа, хозяйка позвала в дом – проходи, что мы тут, на пороге, как чужие. Это после продажи колец и рюмок. Всё без обмана, повод к доверию имеется.
Обстановка внутри ему напомнила его дом. Не под копирку, но многие вещи и предметы он обнаружил на «знакомых» местах. Просто до невероятия! Бывают же такие совпадения.
Потом он ещё разок присмотрелся. Всё больше и больше сходства он находил в её лице с его Таей. Как две сестры. Шкафы, антресоли, мебель простенькая. Его внимание привлекла выпуклая фотография военного.
– Это и есть мой Миршатка. А моё имя – Итая. – Хозяйка сняла фотографию, поднесла по лбу и короткими толчками соединилась с образом мужа.
– Жив ли? – необдуманно гость задал вопрос. И тут же сообщил своё имя, Евгений. Реакции никакой не последовало. Как обычно у всех, к иностранцам из дальних мест.
– А как же? Они все там живы. – Вот ту на её лице появились первые признаки испуга. До неё понемногу стало доходить, что есть разница между местом работы и фронтом.
И как всё рухнуло, вот прямо всё! Утратив уверенность в ногах, Итая присела к столу, скрипнув стулом. Нет мужика в доме – вся мебель начинает возмущаться. Особенно – сделанная руками мастера. Мастер ушёл – все осознали, вплоть до мебели. Так и крыша, чего доброго, даст течь.
– Сезон дождей не скоро? – Аверьянов тоже сел на стул, положил на стол свои покупки; стал размышлять над ситуацией. Всё здесь настолько родное, как будто он и строил этот дом. Вал ощущений настраивал на высокий лад, и это ему ещё не показали спальную и кровать. Он был почти уверен, что там найдёт точную копию, сделанную вот такими же руками.
И невольно развернул ладони, уставился на них.
– Что задумался, Евгений? – Итая подняла голову.
– Я пребываю в растерянности. Как будто заглянул в гости к родному брату.
– Нет у Миршатки братьев.
– Так и у меня тоже. Только не оставляет впечатление, что мы далёкие родственники. – А вот и первые отличия, подумалось ему. «Миршатка». Это от двух слов – мир шаток? Кто вам придумывает имена?
Она насторожилась, не понимая: это шутка или вполне серьёзно.
– Мы и есть братья и сёстры, только живём в разных краях… Ты это сказал серьёзно, или у тебя шуточки на эту тему? Какое-то время пошло, ездят артисты и шуточками сыплют, иногда выходят за рамки приличия.
– У нас это называют стёбом.
– Фу-фу, мне не нравится это слово.
Он развёл руками.
– Вы тут немного отстаёте, у нас много чужих слов в обороте ходит. Мы уже и не помним, которые наши.
У Итаи было своё на уме. Это было заметно невооружённым глазом. Надумав что-то, она трижды впечатала ладонь в поверхность стола, говоря:
– Пойду в управление. Хочу побывать на фронте. Пусть мне всё покажут.
Перед Аверьяновым снова возникла задача, чем ответить.
– Тебя могут не услышать.
– Уж я постараюсь говорить погромче!
– Я не о том. Услышать-то – услышат, да могут отправить восвояси.
– Как они посмеют мне отказать? Я мужа отпустила, и мне откажут?
Он тяжко вздохнул.
– Не могу знать, какие правила у вас тут, я имею другой опыт. С нами не любят разговаривать на тему прав. Или – пошёл вон, или подберут более мягкую форму: видите ли, это военная тайна. Или государственная, мы не имеем права… а вдруг вы шпион?
– Это я, жена – шпион? – Тут до неё стало доходить, что имя-то необычное, никогда такого не слыхала. – А как зовут отца твоего?