- Или зачем перенес с Земли, - неожиданно вставил Страж.
- Что? - Павел ошеломленно опустился на скамейку. - Откуда ты?.. Я ведь никому еще...
Черный Страж подошел к скамейке и наклонился над Павлом. Только сейчас Павел обнаружил, что плащ этого загадочного человека не совсем сливается с темнотой, а чуть заметно светится глубокой синевой.
- Кроме Даниила Бойко.
Удар был силен. Некоторое время Павел молчал, собираясь с мыслями, а Черный Страж безмолвно нависал над ним. Из питейки кто-то вышел, побрел с бормотанием через площадь, спотыкаясь и громко шаркая подошвами по камням.
Вот оно что! Выходит, Седой Даниил прямиком побежал к Стражу... Вот оно что...
- Я сегодня не видел Даниила Бойко, - словно прочитав его мысли, сказал Черный Страж. - Но я знаю весь твой с ним разговор от начала до конца. Поэтому и возникла необходимость провести беседу. Между прочим, первую такую беседу в Лесной Стране. И, надеюсь, последнюю.
Черный Страж замолчал, шагнул назад и вновь слился с тополями. Молчание его было многозначительным.
- Откуда ты мог узнать о нашем разговоре? - пробормотал Павел.
- Я мог бы и не отвечать, просто пересказать его, чтобы ты убедился в моей искренности. Но я отвечу. Даниил Бойко в разговоре с тобой упоминал о телевизорах, радиоприемниках и магнитофонах предков-основателей. Есть еще и другие аппараты. Действующие. Это все, что я скажу тебе, Павел Корнилов. Делай выводы.
- Та-ак...
Свое состояние после слов Стража Павел мог сравнить с ощущениями после Небесного Грома, поразившего его шесть лет назад за Болотом Маленького Войцеха. Вряд ли тогда было хуже.
- Ты все понял?
Черный Страж дотронулся до его плеча, и этот вопрос и прикосновение словно привели Павла в чувство.
- Нет, не все! - Он неожиданно вскочил, так что Страж невольно попятился. - Не все! Не буду говорить насчет порядочности подслушивания чужих разговоров, но рот себе затыкать не позволю. С какой стати я должен молчать? Какое несчастье случится, если все узнают, что основатели - не беспочвенные безудержные фантазеры, что Создатель перенес их сюда с Земли, и Земля действительно была? Что, рухнет мир, развалятся храмы, вода в Иордане превратится в кровь? Ну что страшное случится от расширения учения о Создателе, от того, что все-таки - была?..
- Павел Корнилов, - ровным голосом сказал Черный Страж. - Слушай и делай выводы. Учение о Создателе не нуждается в изменениях и мы не потерпим изменений. Это первое. Второе. Никакой Земли нет и не было, а есть Лесная Страна, которую ждет такая судьба, какую даст ей Создатель, и не нам судить о помыслах его. Книги основателей - это всего лишь фантазии, это такие же сказки, мечты, как царствие небесное из их же собственных сказок. Это место, куда они стремились в те тяжелые времена, когда здесь были только леса, болота и реки и только начиналось строительство городов. Земля - это придуманный сказочный мир. Нам не нужна сказка о Земле, потому что у нас есть реальная, созданная и благоустроенная нашими руками Лесная Страна, где мы будем жить столько, сколько посчитает нужным Создатель...
- Никто не заставит меня молчать! - с вызовом выкрикнул Павел. Учение нуждается в новом знании.
- Учение не нуждается в новом знании, Павел Корнилов. Если ты не прекратишь подобные разговоры, то первое, что тебя ждет - это проклятие в храмах всех городов. Ты будешь объявлен Посвященными врагом Создателя Мира - заметь, единственным в истории Лесной Страны - и тебе придется перебираться в Броселианд или еще дальше, и рассказывать о Земле волкам и медведям. Подумай.
- А теперь слушай ты, Страж! - ответил Павел, едва удерживаясь от желания взглядом расплющить тело Черного Стража о танковую броню. - Прямо в это воскресенье, в храме, я всем расскажу о Земле, а там пусть верят, как им больше понравится: по-старому или по-новому. Но молчать не буду, я не такой слюнтяй и покорная лошадь, как другие!
Он прошел мимо Черного Стража, от злости изо всей силы сжав кулаки, и, не оборачиваясь, направился через площадь.
- Ну, смотри, Павел Корнилов, - равнодушно сказал ему вслед Черный Страж. - Когда будет трудно - приходи за советом.
Наутро после этого разговора Павел зашел к родителям, но отец спал из-под сбившегося в кучу одеяла торчали ноги в ботинках, - а мамы не было. Он растолкал отца и из нечленораздельных звуков, которые тот издавал, не открывая глаз, сумел только понять, что мама в Иерусалиме. Для того, чтобы узнать, зачем она туда уплыла и когда вернется, нужны были терпение и настойчивость, но Павел решил оставить отца в покое. Отец еще глубже зарылся в одеяло, а Павел побродил по комнатам, потом перелез через изгородь к себе во двор и принялся доделывать беседку. Потом занимался стиркой, вымыл полы в доме и посидел немного за столом, перечитывая Библию.
Особенно он любил книгу Судей Израилевых о жизни Самсона. "И сказал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей".
Вот так. Павел бережно закрыл книгу - страницы были протерты чуть ли не до дыр, отдельные слова уже невозможно было разобрать, но он знал их наизусть, - задумчиво посмотрел в окно, где за изгородью и неширокой полосой бледно-желтой травы стояли кривые тонкие сосны Умирающего Леса. А мог бы совершить такое хоть кто-нибудь из знакомых парней? Даже Лука Громила? Даже Виктор Медведь из отцовской бригады? Очень сомнительно. Сели бы с этими филистимлянами в карты играть, да пиво попивать, вот и все. Ничем, ну ничем не расшевелить...
Он опять заглянул к родителям - там уже никого не было, одеяло валялось на полу у кровати. Отец, пользуясь выходным, несомненно, ушел в питейку. Павел застелил отцовскую кровать и пошел по тихим улочкам мимо пустых домов, здороваясь с теми, кто попадался навстречу или возился во дворах; кивнул полицейскому, прохлаждающемуся в теньке у колодца, и обсудил перспективы облавы на волков, повадившихся на лесоповал, с Лысым Михеем, который вез от пристани глиняные кувшины.
У Иордана было не так жарко, как в городе, но так же сонно. Лениво копошились на отмели два мальчугана, из Тихой Долины на том берегу к бледно-голубому небу поднимался редкий дымок - видно, кто-то отдыхал на мягкой высокой траве, кипятил веселящий напиток; со стороны Иорданских Людей шла по течению одинокая шестивеселка - рыжий парус обвис, люди лежали на тюках, белокурый бородач у руля курил, подставляя солнцу широкую загорелую спину.
Павел спустился к воде, к лодке, поднял и опустил, проверяя, парус, придирчиво осмотрел весла, простукал борта. До Иорданских Людей было сорок семь километров, да до Устья - еще шестьдесят, да вверх по Ховару мимо Заброшенного Поля еще полсотни, а дальше кто знает? И все на веслах, ну, и если повезет с ветром - под парусом. Зато в обратный путь понесет течение и можно будет лежать и смотреть в небо, и думать о чем угодно. Сил на путешествие хватит - Павел присел, уперся руками в изогнутый деревянный нос лодки и без особого напряжения поднял над водой переднюю часть ее тяжелого корпуса. А за месяц можно многое разузнать и все-таки добраться до истоков Ховара. Городов там нет, а если и есть - о них никому ничего неизвестно. После его путешествия незнание станет знанием. Пусть не суждено ему, как апостолу Павлу, чьим именем назвала его мама, нести слово Господне в другие края, пусть даже это знание и не интересует никого, кроме него самого - но, вернувшись, он все-таки расскажет. Сделает подарок Совету. Исправленные карты Лесной Страны - это более достоверные карты. Может быть, когда-нибудь кому-нибудь и пригодятся его путешествия, хотя вряд ли...
А еще одно знание он даст им завтра, в воскресенье, перед тем, как отправиться в путь. Пусть Черный Страж от злости хоть повесится, как Безумная Лариса, или прыгнет с обрыва в Иордан, как Ванда Флоринска (хотя Ванда, возможно, просто оступилась с перепоя) - он, Павел, завтра же в Восточном храме скажет слово о Земле. Если этого будет мало - повторит, вернувшись с Ховара, в Западном храме, и в Северном, и в Южном. В Эдеме, Капернауме, Холмах и у Плясунов. Создателю от этого хуже не будет, да и где он, Создатель? Давно уже и думать не думает о Лесной Стране...