– Ты глухой или тупой до такой степени? – выругался Виктор, хватая Арвида за футболку и оттаскивая от края обрыва. – Тупой, да? Тупой?!
Ладонью раскрытой огрел несколько раз, вымещая и злость свою, и страх, и возмущение. Думал сначала, что упустил беглеца с концами, а когда увидел у самого края, подумал, что тот сдуру ещё и сиганёт вниз, лишь бы не возвращаться назад в комнату на наручник.
– Хорошо погулял? Размялся? Подышал свежим воздушком? А теперь пора обратно! Кофеёк стынет...
Ворот футболки, накрученной на кулак, сильно горло передавливал, но Арвид больше не пытался вырываться. Он так устал после всего, лишь кровь промакивал тыльной стороной ладони с разбитых губ и дышал с хрипом открытым ртом. А Виктор тащил его, покорного, удерживая крепкой хваткой за одежду и за правую руку, но хоть пистолетом больше не угрожал, и то ладно.
__________________
Вик первым услышал что-то подозрительное и так подорвался, что табуретка его с грохотом на пол завалилась, а сам он метнулся в ванную комнату.
– Что... что такое? Ты чего... вообще? – Сердце у Мэта чуть из груди не выскочило, он так дёрнулся весь, что даже кофе расплескал на стол и выронил чайную ложечку.
– Гадёныш! Вот ведь гадёныш мелкий!
Вик, ничего не объясняя, дунул на улицу, задержался лишь на секунду у двери, отмыкая замок.
Мэт не так быстро сообразил, что к чему, а может, это из-за укола обезболивающего, следом поднялся, заглянул сначала в ванную, понял всё и тоже догонять брата отправился.
Шёл и одно понимал: не может он для себя решить, чего больше хочет. Чтоб Вик вернул мальчишку и навешал ему хорошенько за побег, или пусть уже тот смоется с концами – и всё, наконец, закончится.
А если Вик его пристрелит? Вот застрелит, к чёрту, и что тогда? А он может, если его разозлить хорошенько. Шлёпнет – и поминай, как звали!
Глухой хлопок выстрела услышал уже в дверях и выдохнул со стоном:
– Мамочка... мамочка родненькая...
Распахнул дверь настежь с криком:
– Вик, не надо!! Ты что творишь?! И люди могут услышать...
Второй выстрел заглушил его голос, Мэт и сам себя не услышал. А Вик такой яростный взгляд поверх плеча в его сторону бросил, приказал коротко:
– Тут жди! А лучше собирай манатки сразу. Вернусь – пойдём отсюда, к чёрту!
Ну, всё! Хана пацану!
Мэт не сразу в домик вернулся, с верхней ступеньки крыльца проводил Вика взглядом, спину его в клетчатой рубашке, мелькнувшую среди сосен. Вздохнул тяжело, прерывисто, приглаживая край разлохматившейся повязки на пробитой руке. А ведь хотели после кофе бинт сменить на свежий и посмотреть, как там дырка в ладони. Когда уж тут теперь?
Отворачиваясь, взглядом скользнул по «Марлину» на площадке, брошенному у самого костровища. Живут же люди, подумал с завистью, но без злости. Из головы судьба мальчишки никак не шла и последние слова брата.
Убьёт! Если догонит. Но он догонит, он упрямый. И у него пистолет с собой. Значит, точно убьёт! Жалко мелкого... И чего он в окошко в это полез? Дождался б вечера – отпустили бы, вернее, сами ушли, и было б тебе счастье... Ага, и серебряные коньки впридачу! И целый мир к ним!
Усмехнулся, так не кстати вспомнив сказку из детства. Дверь за собой не стал на ключ запирать. Мало ли. Да и толку запираться теперь? Угнали лошадку! Точнее, сама сбежала!
На скорую руку, уже и не присаживаясь, допил свой кофе. Пока тянул, обжигаясь, мелкими глотками, всё на кружку, налитую для мальчишки, смотрел.
Вот так и останется этот кофе ничейным. Последний пакетик был... Жалко всё же мальчишку. Вик, пожалуйста, не бери греха на душу. Пусть он живёт! Пусть он бежит, куда хочет, хоть к папаше к своему родимому. А мы эту тачку угнать попробуем и просто уедем отсюда! Куда-нибудь! Всё равно, куда! Хоть на край света...
Скидал послушно все свои вещички в сумку, принялся за вещи Вика, когда в дверь снаружи точно кулаком кто-то забарабанил со всей дури. Громко! Сильно! Настойчиво!
Дверь распахнулась раньше, чем Мэт успел хоть что-то сделать. Он даже крикнуть не успел, так и остался стоять со скомканным одеялом в руках.