Ставтирис не дал охраннику договорить, перебил хмуро:
– Этот Лоули видел что-нибудь? Что-нибудь показалось ему странным? Или запомнилось, может быть? Что-то подозрительное...
– Они дошли вдвоём от школы до парковки, но потом Лоули свернул на дорожку к жилому корпусу... И да, он тоже видел эту машину. Видел, как ваш сын открывал дверцу... А потом отвернулся перевязать шнурок на обуви. Ничего особенного не произошло, по его словам. Машина, правда, как он сказал, сорвалась с места слишком резво. И окно со стороны водителя было закрыто маскирующим экраном. Мы обычно не маскируем водителя. Камеры на перекрёстках фиксируют лица, и поэтому...
– Понятно. – Кивнул Ставтирис, просматривая фото по очереди и отбрасывая так, чтоб каждая последующая картинка не закрывала собой предыдущую. Места на огромном металлическом столе в подвальной комнате отдыха хватало вполне. – А эти уличные камеры, они же на всех перекрёстках развешаны. Мы можем по ним отследить маршрут движения этой самой машины. Номера хотя бы проверить...
– Номера были засвечены. Из баллончика со светоотражающим покрытием. Она невидимая, точнее, прозрачная, эта краска, но на камерах даёт засветку белым пятном. Мы уже проверили на всех кадрах. А камеры? – Виттич сделал паузу чуть дольше, а потом добавил: – В полицейском управлении нашу заявку на просмотр записей примут лишь в понедельник, когда начнётся новая рабочая неделя. Конечно, дело можно было бы ускорить, если сама полиция...
– Не надо полицию! – Энквис голос повысил, выпрямляясь на стуле и вскидывая голову.
Заметил краем глаза, как в эту минуту напряглись и примолкли ребята-охранники на диване. Оба они от нечего делать смотрели на экран TV, работающего в беззвучном режиме. На одном из музканалов кривлялась какая-то девица в розовых шортах и белом топе. Подтанцовка, напротив, была в розовых майках и белых шортиках.
Проклятье! На какую ерунду он отвлекается!
– А машина что же? Что можно сказать о ней? Ну, кроме того, что номеров мы не знаем и не сможем узнать... Что она точно такая же, как два других автомобиля из моего парка. Это же не единственные машины этой марки в нашем городе.
– Список всех автовладельцев мы тоже не получим раньше понедельника. Дорожная полиция ещё должна взять разрешение в Департаменте. Это опять всё та же волокита...
Ставтирис закрыл ладонями лицо с беззвучным стоном, слушал начальника охраны и понимал, как медленно закипает глубоко в груди холодное бешенство.
Ещё немного – и он яростью взорвётся! И тогда ему, точно, захочется кого-нибудь убить.
Нет! Надо держаться! Надо сохранять ясность головы и мыслить трезво. Как вот этот вот Зоран Виттич. Быть таким же собранным и сдержанным. Профессионалом быть, в конце концов!
Да! Но Арвид – не сын Зорана! Кто знает, как бы он сам сейчас был спокоен и терпелив?
Закрывая ладонями лишь часть лица до глаз и до переносицы, он снова и снова медленно рассматривал разложенные перед ним на столе фотографии с изображением микроавтобуса.
Большая машина, приметная, в ней удобно перебросить в другую часть города ящики с товаром или перевезти группу ребят для захвата при облаве и задержании. Но...
Но сына своего ты мог бы забирать на машине и менее приметной марки и модели. Ни к чему было гонять этот танк. А теперь?
Медленно моргая, он смотрел на ближайшую картинку. Машина получилась крупным планом, её, скорее всего, увеличили, надеясь разглядеть черты лица того, кто за рулём. Бесполезно. Защитный экран скрывал салон, превращая всё, что за ним, в тёмно-серую дымку.
– А вот это что? – Ставтирис ткнул пальцем в узкую полоску какой-то светлой наклейки, находившейся в верхней части лобового стекла. – Что это такое?
Виттич наклонился немного, пожав плечами, обронил неуверенно:
– Какой-то логотип. Возможно, реклама или ещё что-то вроде того. У нас есть копия всей этой записи, можно прогнать на компьютере через фильтр, сделать максимально возможное увеличение...
– Сделай, Зоран, немедленно сделай!
– Хорошо, господин!
Он поморщился недовольно в ответ на это слово. Оно никогда ему не нравилось и особенно применимо к себе самому. Нет, кто угодно, но только не «господин»!
Через какие-то двадцать минут, тянувшиеся с бесконечностью часа, Виттич появился на пороге с такой довольной улыбкой, что Энквис сразу понял: они таки напали на след.