Машины нескольких довольно престижных марок и таких же благородных расцветок в свете субботнего утреннего солнца идеальной чистотой сверкали, слепили глаза и стеснили бы сейчас сердце любого автолюбителя. Роскошь, красота, удобство. А что ещё нужно?
Оба чёрных высоких микроавтобуса стояли в ряд на двух крайних справа площадках. Который из них увёз его мальчика в неизвестность, думал с болью Ставтирис, оглядывая по очереди каждую из машин.
– Которая из них арендовалась в четверг? В четверг этой недели после обеда? – спросил Виттич, внимательно изучая номерные таблички каждого из автомобилей.
– Оба! – коротко и спокойно ответила женщина. – Вот эта, слева, – слегка повела подбородком, указывая, – была взята на всю ночь. Её вернули утром. А та... ту сторож определял ночной. Значит, её пригнали поздно вечером. Но до двенадцати ночи, это точно. Если вам нужно знать более точное время, то могу показать журнал. В нём все учётные записи.
– Машины уже помыли? Внутри вы их тоже моете? – Виттич обошёл по кругу крайний справа микроавтобус.
– Моем и дезинфицируем. Там чистота хирургического отделения. За это я могу поручиться лично!
– Хорошо! – привычно согласился Зоран Виттич и перевёл глаза на своего начальника.
Ничего хорошего не было, конечно. Отпечатки не снять, никаких улик теперь после уборки не найти. И значит... Если только обращаться в полицию, а они с криминалистами из лаборатории могут и накопать что-нибудь по мелочи. Но и это долго и маловероятно. Да и полиция... Опять полиция.
– А водители? Можно поговорить с ними? С каждым из них? – поинтересовался Ставтирис, усилием воли справляясь с собственным нетерпением.
– Обычно мы не делимся такой информацией. Да и вы не из полиции. У нас среди клиентов уважаемые люди. Нам не хотелось бы озвучивать какие-то имена... Это отразится на нашем имидже... Точнее сказать, это отрицательно отразится на нашем имидже, – с большим нажимом повторила менеджер, переведя глаза на Ставтириса.
Пожалуй, она узнала его лицо ещё в первые минуты, ещё до того, как он назвал ей своё имя, и эта его публичность напрягала её, заставляла осторожно подбирать каждое слово. Как будто разговор вёлся, как минимум, с журналистом криминального журнала.
– На одной из ваших машин был похищен ребёнок, – негромким, почти доверительным голосом признался вдруг Виттич. – Мальчик шестнадцати лет... подросток. Его затолкали в такой вот микроавтобус. – Он головой мотнул в сторону ближайшего к себе «Астера». – На школьной парковке посреди дня. Увезли и, возможно, уже даже убили. А вы? Вы говорите нам что-то об имидже вашей конторы? Мы не полиция – это точно. Но мы пришли тихо и уйдём тихо, а полиция вас закроет с шумом и скандалом. Тут будет тридцать человек работать в масках и перчатках. И вы останетесь без креда доходов, а может, и разоритесь в итоге. Вы этого хотите, госпожа Баум, для своего бизнеса?
Женщина помолчала, строго поджимая красивые губы. Но думала при этом совсем недолго. Призналась с явной неохотой:
– Один из этих водителей сейчас на заднем дворе, в мастерской. Он в выходные дни подрабатывает автомехаником. Его зовут Дэннел Отрин. Невысокий... кудрявый... Водитель первого класса на скоростном болиде. Только не говорите, что это я отправила вас к нему. И не калечьте его, пожалуйста, завтра с утра он заступает на суточную смену вон на том вот «Лайк-Сайксе», будет возить столичного гостя...
Тереза окинула каждого из визитёров долгим взглядом, больше не сказала ничего, отвернулась и отправилась по мощёной дорожке обратно в контору.
Каблуки чётко стучали по плиткам, и бёдра покачивались при каждом шаге.
Деловая и умная стерва, ничего не скажешь. Какой там у того Старкса сын, неизвестно, но с совладельцем ему, точно, повезло.
– Хорошо. – Кивнул головой Виттич с лёгкой и неуместной во всей этой ситуации улыбкой. – Идёмте тогда.
Дэннела Отрина они нашли быстро. Таких любителей собственной работы в субботнее утро ещё поискать. Он один возился с какими-то деталями, протирал что-то мелкое тряпкой от излишков солидола. Улыбнулся широко и искренне в ответ на приветствие. И да, он был совсем невысокого роста. Со всей своей богатой кудрявой шевелюрой чёрных, как смоль, волос он едва доставал Ставтирису до плеча. Но смотрел спокойно, без скованности или даже опаски.