Повернулся к Мэту с коротким вопросом:
– Вы его хоть кормили?
Мэт задумался, вспоминая, почему-то на Ким взгляд задержал, а та заругалась на это снова:
– На меня-то чего смотришь? Ваша это игрушка, вот и занимайтесь им сами! – Под прямым недобрым взглядом Вика она как-то тут же голос понизила и тон сменила с вызывающего на оправдывающийся. Быстро поняла: с этим строгим парнем лучше не ссориться. Объяснила: – Да и когда тут было? Мы же поздно приехали... по темноте уже...
– Ладно! – Вик на время о заложнике забыл. – Короче, так! Вещи все забираем! Чтоб ничего тут не осталось. Все отпечатки стереть, кто, где, чего касался. Собрать даже мусор! И быстро! Очень быстро! И машина твоя... – Он снова перевёл и задержал взгляд на девушке. – Раз уж ты теперь с нами, золотко, нам понадобится твоя машина.
Арвид на все эти суетливые, быстрые сборы со стороны смотрел, со своего стула. Его больше не вязали верёвками, даже и не замечали как будто. Сновали туда-сюда то по домику, то на улице.
Всем работа нашлась, даже девчонке этой. Она, как ни ворчала, ни огрызалась, но Виктору подчинилась довольно быстро, сама собирала по пакетам остатки старой еды и пустые бутылки, шелестящие упаковки от чипсов, батончиков и прочей снеди. Ворчала чисто по-женски:
– Два дня прожили – и свинарник развели.
Под конец Вик обошёл домик, сунулся по углам, всё везде проверил, сказал, поводя взглядом:
– Ну, пойдёт, вроде.
– А этот... он тоже едет с нами? – Майки остановил взгляд на лице заложника. – Фотки его у нас есть. Зачем он нам теперь? Или чё? Реально деньги будем ждать? А потом что же? Я думал...
– Слушай, ты много думаешь не там, где надо. – Вик отмахнулся от Майка, не дав ему договорить. – За тебя уже подумали.
– Это Эл, что ли, подумал? Эл, да? Это он тебе сказал, чтоб мы уматывали? Он знает что-то, да? Ты виделся с ним лично? – Мэт на брата от порога накинулся, заваливая его вопросами. – А фотки он уже переслал куда надо? Что он говорит вообще?
Вик раскрытую ладонь вскинул, и Мэт тут же рот с лязгом прихлопнул, моргнул несколько раз быстро. А вот Майки, продолжая в непонятки играть, спросил всё же:
– Ты видел его, да? Эла нашего...
– По дороге расскажу! А сейчас... – Вик не договорил, подошёл к Арвиду в два широких шага, вздёрнул на ноги и, окинув взглядом, произнёс задумчиво: – Переодеть бы его как-нибудь иначе... Чтоб форму эту дурацкую снять... Чтоб не пялились вокруг.
– А мы что, в город, на люди, возвращаемся? – присвистнул Мэт удивлённо и переглянулся с Майком. Тот, тоже ничего не понимая, плечами пожал в ответ.
А Вик выдернул из кармана свой нож-перочинник, подступил ещё ближе к мальчишке-заложнику. Тот откачнулся испуганно, а потом отступил на шаг, споткнувшись.
– Стой, сучонок! – Вик поймал его за галстук, не стал возиться с затейливым модным узлом, просто перерезал под самым горлом, бросил с презрением: – Шёлк натуральный, не иначе, или какая-то другая «миллионерская» хрень...
Нож хоть и маленьким был, с узким коротким лезвием, но оказался на удивление острым. Даже ткань пилил без видимых усилий, и Арвид покорно терпел, пока прямо на нём резали его форменный пиджак от рукавов на запястьях и вверх до плечей и подмышек. Застонал лишь от боли коротко, но вовремя прикусил губы, когда Виктор взялся за правую, вывихнутую в плече руку.
Слабость свою показывать ни к чему. После этого побега Вик волком смотрит, у него и так взгляд холодный и опасный, а сейчас – как бритва, режет. Нет, как этот ножик его!
Лучше уж терпеть, молчать и не рыпаться. Хватит с него побоев и приключений. Хотя приключения, по ходу, начинаются новые, раз вся компания марафет в домике навела.
И куда на этот раз? В город! Так Вик сказал. Значит, к людям поближе. Там может кто-то что-то заметить, заподозрить и помочь. Тех же копов предупредить. А может, полиция уже ищет его по всей округе? Вдруг отец всё же решится обратиться в полицию, и приметы «богатенького сынка» на всех столбах, во всех новостях всем глаза мозолят?
И почему этот Вик просто не расстегнул наручники и не снял пиджак по-простому? Злость хотел выместить хоть на чём-то? В этом всё дело? Или напугать сильнее после всего, чтоб больше рыпаться не смел?