Он даже Арвида не забыл, вложил в протянутую ладонь левой руки тёплый конверт из очень тонкого подрумяненного теста с начинкой: ветчина, варёные макароны, свежие огурцы, рубленые листья салата и горчичный соус.
Ничего вкуснее он, кажется, сроду не пробовал. А может, всему виной был зверский голод?
– Ты такую жрачку и не жрёшь обычно, да? – Мэт, проходя к угловой кровати, слегка подтолкнул Арвида в плечо. – Чем тебя твой богатенький папаша кормит? Ростом ты с меня уже... А школу эту свою вот таким бугаём окончишь, как наш Майки?
– Чтоб быть, как я, надо в «качалку» ходить и боксом лет с десяти заниматься, – возразил Майк, полулёжа на кровати рядом с Ким. – А этот... в дудку эту свою дуть... и только-то.
– Ничего! Драпанул он от меня сегодня лихо. Ты, дружок, бегать любишь, да? Где-нибудь на стадионе? – Мэт уже с кровати дотянулся и снова толкнул Арвида в спину кончиками пальцев.
Тот за столом сидел, напротив Вика, и в ответ на эти вопросы и шутки голову лишь ещё ниже опустил, и пряди сырых волос, подсушенные полотенцем, на глаза и на лицо посыпались.
– Ты смотри, сладенький, ещё раз смыться попробуешь, я тебе не руку выкручивать буду... Я не Вик... это он у нас добрый парень... А я тебе лучше ногу сломаю, понял? – Шутки Мэта легко угрозами сменялись, сразу и не поймёшь: шутить он продолжает или всё серьёзно.
– Ладно, Мэттью, не дёргай ты его, – вмешался Вик, подставляя поближе к Арвиду один из полных стаканов. – Он и сам всё понимает. Понимаешь ведь, так?
Прямой взгляд задержал на лице мальчишки-заложника, и тот ещё ниже голову опустил. Чуть шевельнулся на стуле, и правая рука, опиравшаяся запястьем о ребро столешницы, сорвалась вниз – и Арвид ахнул болезненно, не сдерживаясь.
– Что, болит, да? – Виктор и сам знал ответ на свой вопрос и всё равно спросил участливым таким голосом, будто не сам он эту же руку выламывал в захвате на «болевой» приём. – Давай посмотрю!
Поднялся, шагнул ближе. Арвид и сказать ничего не успел, отшатнулся на спинку стула с испугом. Но Вик осторожно прощупал руку от локтя до вывихнутого плеча, не причиняя новой боли, сказал, снова возвращаясь к себе на место:
– Ничего. Главное – не перелом. И связки, кажись, не порваны... И опухоль не такая уж и большая... Вывих – он и есть вывих, а это не смертельно. С этим можно жить. Самому не надо было дёргаться...
Арвид других слов и не ждал, поэтому и сейчас промолчал. Пил через толстую полосатую соломинку коктейль со вкусом «синей сливы», как было написано на стакане, и молчал. Густые молочные коктейли с фруктовой или ягодной мякотью он пил в последний раз лет в восемь, когда его нянькой была шестнадцатилетняя соседка Роза. Отец тогда ещё не был так богат, мотался по стране и за границу в долгие командировки, оставляя заботы о сыне на плечах других людей.
– Ты с Элом говорил? Он знает, где мы теперь? – спросил Мэт брата. – Завтра воскресенье... Что ж нам теперь весь выходной здесь безвылазно сидеть?
– Значит, будем сидеть! – Передёрнул плечами Вик. – Что тут такого? Проблема – подождать пару дней...
– Ну уж нет! – возмутилась Кимберли, отрывая, наконец, взгляд от телефона, правда, всего на какую-то долю секунды. – У меня смена завтра с утра. С 9.00! Мне самой в кафешку успеть надо к 7.30. Что там и как у вас, ребята, за планы, а у меня работа.
– Ну, поедешь, значит... Чего нам, и тебя к стулу приматывать, что ли? – попытался пошутить Мэт, беспечно пожимая плечами, как будто он тут один за всех решал.
Виктор от «телека» на него взгляд перевёл, удивлённо бровями дёрнул. Спросил, но не сразу:
– Так это ты теперь у нас за главного? Это с каких таких пор?
– С тех самых! – привычно огрызнулся Мэт, как-то сразу скучнея лицом.
Своё место в этой компании он неплохо знал и все решения старшего, более опытного брата не спешил оспаривать, поэтому быстро примолк, отвернулся и уставился в телевизор.
– Я с тобой тоже поеду... – подал голос Майки, с ленивой беззаботностью укладываясь головой у Кимберли на подогнутых коленях и глядя на её лицо снизу с легко читаемым обожанием.
Вик смотрел на парочку неодобрительно. Зря эта девчонка в дело ввязалась. Лишний свидетель. Нет, она теперь даже не свидетель, она соучастник похищения, а это куда серьёзнее. Знать – и молчать при этом, это уже соучастие. Но смолчит ли она, когда в городе будет на своей работе? Смена в кафешке долгая, трепанёт кому-нибудь, по-любому, трепанёт скуки ради... Разболтает какой-нибудь из своих подружек, таких же официанток. И всё! Хана всему плану!