– Не нравится мне вся ваша затея. Это похищение и этот мальчишка тоже...
– А что мальчишка... – насторожился тут же Майки, но Ким резким движением полуразжатых указательного и среднего пальцев заставила его умолкнуть и продолжила говорить сама:
– Ты смотришь местные новости? Ты видел его папашу? Миллионера этого из Комитета... Чья вообще идея была стырить его сынка?
– Это всё Вик со своим дружком... они придумали. А меня в последний момент подтянули... Для компании, так сказать, – добавив последнее после короткой паузы, Майк почти неосознанным движением плечи развёл, точно приосаниться попытался. Кимберли, глянув на него, громко фыркнула со смешком.
– Балбес ты, вот точно! Они-то, чую, случись чего, в стороне останутся, а вот ты сядешь. В тюрягу хочешь? – Жёстко, с вызовом поинтересовалась Ким. – А я тебе потом передачки возила чтоб и ждала лет десять? Сколько там вообще за похищение дают обычно, ты хоть смотрел? От десяти до пятнадцати, наверное, не меньше?
Майк губы в линию сжал, сердито насупился, нахмурил тёмные брови. Такой исход дела ему очень не нравился, и думать о таком он совсем не думал.
– Почему сразу тюрьма-то? – возмутился с некоторой обидой. – Чего ты так сразу прямо про тюрьму? Мы деньжат с этого дела хороших подрубим, вот увидишь. А деньги будут – поженимся, а? Ты же будешь со мной?
Ким снова фыркнула, чуть отстранилась, когда Майк потянулся к ней с торопливым поцелуем, толкнула его локтем в грудь.
– А что? И уедем отсюда куда-нибудь на побережье, где теплее... Ты же всегда к морю хотела... От границы с Дагмар подальше... А? Как тебе? Чёткий план?
– Переловят вас по одному и пересажают. Не будет ни свадьбы, ни моря, ни денег дармовых. Быстро и много сразу – так не бывает! По-честному не бывает! Пойми, вас ведь, поди, ищут уже... Поэтому вчера так резко сматываться пришлось... Что там в новостях говорят? Смотрел сегодня утром хоть кто-то из вас? Ночной выпуск или утренние...
– «Телек» же не включали вообще... Да там, как всегда, всё одно да по тому... Ничего нового... Не будет там про нас...
– А ты славы хочешь? – Кимберли хохотнула коротко, снова роняя взгляд на Майка своего непутёвого.
Тот надулся, задумался, нахмурил брови. Не улыбался больше примирительно, не подлизывался и не лез со своими поцелуями дурацкими. Когда надо было подумать, он всегда терялся, и тогда лицо его становилось растерянным и потому казалось ещё более глупым.
– Ну, вот сам посуди, – начала Ким терпеливо объяснять, хотя и видела по встроенным в панель часам, что уже безбожно на работу опаздывает. – Ну, получите вы вдруг эти свои деньги, парня отпустите... Он вернётся к папочке и всё-всё о вас расскажет. Вы же даже маски не надели. Ни себе, ни ему мешок какой... Он всех вас запомнит... И меня заодно. Что тогда будет? Со всеми...
– Не будем мы его отпускать! – перебил Майк.
– В смысле?! Вы его убить собираетесь? Просто – убить?! – Кимберли аж рот раскрыла в изумлении. – Да как же так-то? Он же совсем ещё мальчишка... школьник... малолетка... Неправильно так, Майки... Слышишь! Нельзя парня убивать... Он же никому не сделал ничего плохого. Ну, подумаешь, богатенький сынок богатенького папочки. Это же не повод, правда? Ну, скажи!
Майк не ожидал такого напора от своей девушки, не ожидал так много слов услышать в защиту чужого мальчишки. Неужели Ким, и правда, запала на этого мелкого? Хорошенький личиком, беленький, холёный... Да ещё и при деньгах! На таких бабы сами кидаются... Обратил внимание – и рада!
– Поговори с Виком, а? Попроси его, чтоб не трогали парня. Его же, наверно, как-то припугнуть можно... и он не будет болтать. А мы все уедем из города по разным местам. Можно же так, скажи? – Кимберли не унималась, теперь уже она смотрела на парня своего с мольбой во взгляде. – Скажи Вику, что не надо крови... Вам такого не простят... Ни вам, ни мне вместе с вами... Ты видел папашу этого? Он же из-под земли выкопает... выкопает и достанет... Найдёт нас! Если с сыном его... если с ним случится что-то...
– С ним уже случилось! – отрезал с раздражением Майк.
Неприятно удивлённый такой защитой со стороны Кимберли абсолютно чужого ей парня, он невольно ревность ощутил, и эта ревность волной накрывала, накатывая всё сильнее. Потому и голос у него получался резким, злым, а фразы – короткими: