– У пацана этого была... на галстуке... Жалко выкидывать стало... вот и оставил. Тебе нравится? Бери себе! Красивая же, правда?
– Это – его?! – Ким ошарашено сморгнула, выпрямляя спину, толкнула украшение Майку в руки. – Ты что?! Ты совсем, что ли?! Это же улика! Самая настоящая улика! За такое привлекут только так...
– Тогда я выброшу её – и всё! – Майки дёрнулся всем телом, будто дверцу хотел открыть, но Ким перехватила его руку, попросила:
– Не надо, Майк... Жалко всё ж таки...
– Жалко... – согласно кивнул Майк, но машину всё равно открыл и выбрался на улицу, бросил небрежным движением зажим на оставленное сиденье и захлопнул дверцу.
Смотрел ещё какое-то время на отъезжающую «Палетту», провожая взглядом до ближайшего перекрёстка; дождался, пока машина не свернула направо и не скрылась за поворотом, только потом отвернулся и зашагал в сторону родного дома, легко ориентируясь на пустых и тихих улицах воскресного города, сонно застывшего в мягкой дремоте.
ГЛАВА 12. «Милая куколка» Кимберли Таллис
Детектив точно подметил: девица Кимберли Таллис оказалась вовсе не «милой куколкой». Возможно, он лично был знаком с ней и не единожды допрашивал за годы службы. Хотя и не удивительно, ведь девчонка сама часто оказывалась в полиции по различным поводам при своём-то богатом прошлом.
А по виду и не скажешь. Вполне себе симпатичная молодая девушка с перекрашенными в блонд кудрявыми волосами, вульгарной помадой и умелым макияжем.
Выдернули её с работы настолько неожиданно, даже не дали переодеться в свою повседневную одежду. Девушка была в нежно-розовой узкой юбке чуть выше колена, в белой блузке рубашечного покроя с короткими выше локтя рукавами. Погончики и клапаны на фальшивых нагрудных карманах, и коротенький узкий галстучек были такими же розовыми, под цвет юбки.
– А на месте сразу поговорить было никак? – начала девушка прямо с порога, глядя только на детектива Кросстина, двух других мужчин, сидящих в стороне от стола в самом углу допросной комнаты, она намеренно не замечала, будто и не видела их вовсе. – Чего вы снова хотите? Все штрафы у меня выплачены... Ещё в прошлом месяце перевела остаток платежа... Можете сами сделать запрос. Вам бы всё поболтать про всякое, а мне хозяин потом часы эти оплачивать не бросится. Ага, жди от него! И потом тоже, да? Два вопроса спросите и напнёте – а мне как до работы добираться? Через весь город пешочком чапать? Попутку ловить? К мужику какому-нибудь... к маньяку за рулём... Что он подумает, на меня такую глядя? – Стоя посреди комнаты, Таллис широко руки развела со злым раздражённым смешком. – Кто виноват будет потом, если меня изнасилуют? Полиция, да?
– Садись ты уже, золотко! Хватит заливать! – остановил поток этого искреннего возмущения Кросстин. Держался он так, будто все подобные нападки в свой адрес давным-давно привык слушать и попросту не воспринимает их всерьёз. – Давай садись! Поговорим, и я сам попрошу довезти тебя до места. К дверям столовки своей домчишься с ветерком...
– Это не столовка! – возмутилась девушка, покорно при этом занимая единственный свободный стул напротив детектива. – Это кафе свободного питания. Вот слышал бы вас мой хозяин сейчас...
– Ладно! Ладно, не будем о нём, – с примиряющей улыбкой Кросстин глядел на девушку внимательными глазами. Он и Таллис держались так свободно, будто были в маленькой комнате совершенно одни. – Расскажи-ка лучше, как выходные свои провела. Где была? С кем была? Что делала? У тебя вчера рабочей смены не было, так твой хозяин сказал. Хороший выходной – с вечера пятницы и до воскресенья. Отсыпалась, небось? Или снова акцию какую готовите со своими? Ну, рассказывай давай! Ты же знаешь, мы так и так всё проверим.
Кимберли помолчала немного в ответ на все эти вопросы, сидела она, чуть откинувшись, скрестив руки на груди, и, склонив голову к правому плечу, громко и медленно жевала приличного размера комок розовой жвачки. Аромат сочной клубники заполнял допросную, смешиваясь с недорогим женским парфюмом от одежды девушки, сладковатым, цветочным, но не приторным.
– Хотите чего-то узнать, тягайте активистов из оппозиции, а мне некогда в пикетах торчать. Ещё неделя-другая – и холодно станет. А я девушка нежная! – Кимберли Таллис улыбалась с лёгкой издёвкой и смотрела без страха, может, лишь с небольшим внутренним напряжением. И ещё эта поза – скрещенные руки – выдавала неосознанное желание закрыться от окружающих. – Вы же всех по именам знаете. У вас на каждого своё досье. Зачем вам я?