- Когда же мы поняли, что мир вокруг нас сложнее и жестче? - пробормотала Марина, невидящими глазами глядя в темное окно спальни не закрытое на ночь шторами. Лунный диск то заслонялся медленно плывущими по небу облаками, то открывался полностью. И тогда на его фоне четко выделялись графикой голые ветки деревьев. Словно контуры какого-то сказочного леса. - Ведь было же что-то…
Да, было. Она вспомнила это внезапно. Вспомнила сразу все. Порыв ветра распахнул неплотно прикрытую форточку, но Марина не заметила этого. К ней вернулись…
Глава 5. О лесной дорожке ночью, несчастных вампирах и суровом Охотнике
…к ней вернулись страхи. Очень уж неуютно было идти по лесной дорожке ночью, когда огромная, уже начинающая убывать, луна пробивалась сквозь путаницу ветвей, почти не давая света. Ирина подобрала толстую смолистую ветку, обмотала ее конец платком и ловко чиркнула спичкой. Даже в волшебной стране им никак не давались кремень и тесало. Упрямый трут так и не разгорался. Поэтому, отправляясь в королевство, сестры брали с собой коробок спичек, обычно заранее спрятанный в ящике стола.
- Смотри, Маринка, поляна!
Они собирали хворост, стараясь не углубляться в лес и держаться поближе друг к другу. Ирина уже чиркала спичкой, подсовывая кусочки бересты в маленький огонек, как Маринку охватили жилистые лапы и рывком загнули голову назад. Что-то со страшной силой поволокло ее спиною вперед, мертвой хваткой перехватив горло. Маринка еще успела мельком увидеть поворачивающееся к ней лицо Ирины, как замелькали деревья… и вдруг перед глазами вспыхнули искры - ее бросили на землю в подлеске, и она сильно ударилась головой о сухой ствол березки, переломленной у самого комля. В наваливающейся тьме прошелестел грустный голос: "Ну, вот, девочка, Грызмаг до тебя и добрался…"
Когда Маринка пришла в себя, она увидела, что лежит у костра. Судя по ощущениям, на лбу у нее вырос огромный тяжелый желвак, который, наверное, даже свешивался набок. В желваке пульсировала боль, не то, чтобы острая, но какая-то надоедливая. Впрочем, осторожно подняв руку, она потрогала прохладную нашлепку на самом болезненном месте. Что-то вроде древесного листа, потому что пальцы нащупали корешок.
- Не хватай руками, - шепнула ей сидящая рядом Ирина. Ее глаза, подозрительно влажные, виновато моргали. - Ты как, а? Обоими глазами видишь?
Маринка закрыла вначале один глаз, потом другой. Лицо сестры, наклонившееся над ней, виделось немного не в фокусе, но в целом вполне нормально.
- Обоими вижу, - прошептала она. - Что это было, Ирка?
Ирина помогла ей сесть. Чуть поодаль неподвижно застыла фигура человека в длинном выгоревшем плаще и широкополой шляпе. Человека окружали несколько странно горбящихся фигур, стоящих на коленях… а кто-то и на четвереньках. Маринка видела испуганные лица, на мгновение выхваченные из темноты светом костра и вновь растворяющиеся во мраке. Что-то странное было в этих испуганных и заискивающих лицах. Бледные, с неестественно вытянутым подбородком и тщательно сжатыми губами, словно удерживающими во рту что-то крупное. Ну, совсем, как маленький ребенок, набивший полный рот манной кашей и делающий вид, что проглотил, чтобы выплюнуть, как только родители отвернутся.
Вот человек что-то негромко сказал и среди павших ниц прошло движение. Кто-то отпрянул, не смея, впрочем, отползти далеко. Кто-то совсем опустил голову, зарывшись ею в траву. Жалобный плач резанул Марину по сердцу. Судя по побледневшему лицу Ирины, она чувствовала то же самое. Человек в плаще поднял руку и плач поднялся до нестерпимо пронзительных жалобных нот.
- Не мучайте их! - вдруг закричала Марина. Боль ржавым сверлом вгрызлась в голову, но она не обратила на нее внимание. Пошатнувшись, она поднялась на ноги. - Не мучайте их, слышите?!
Ирина поддержала ее левой рукой. В правой она сжимала пылающую ветку. Они сделали несколько шагов в сторону странного круга, в центре которого стоял человек, даже не шелохнувшийся от крика Марины. Неверный свет выхватил из темноты несколько фигур. Ближе всех к сестрам стояла на коленях маленькая девочка лет шести, прижавшая к себе потрепанную, измазанную землей тряпичную куклу. Маринка задохнулась от негодования и нежности - как смеет этот ужасный человек в плаще так запугать ребенка?! Она неуклюже опустилась на одно колено и протянула к ребенку руку, еще не успев понять, что именно крикнула ей сестра… но уже увидев тонкий черный коготь, которым малышка придерживала куклу за порванное тельце.
Девочка с куклой испуганно шарахнулась в сторону. Движение ее было быстрым и каким-то нечеловеческим. Так отпрянет от вас паук, мгновенно подобрав по себя волосатые лапки, так отскакивает в сторону блестящий черный жук.
Девочка спряталась за спиной растрепанной бледной женщины и зашипела из-за ее плеча. Нет, рот этого ребенка не был набит манной кашей… огромные тонкие зубы изогнутые внутрь, как на картинках с ядовитыми змеями… и Маринка слабо удивилась тому, как они могли умещаться во рту у малышки.
- Не обиж-ж-жай! - невнятно произнесла женщина, вытянув вперед руки. - Ш-ш-што-о-о ты-ы-ы?.. - с подбородка ее свисала тоненькая струйка красной слюны. Маринка вдруг с ужасом поняла, что женщина поранила язык и губы, пытаясь говорить, пытаясь защитить свое ужасное дитя. Она отшатнулась, боль в голове ударила ее так сильно, что она упала бы, но ее подхватила сильная, твердая, как железо, рука.
- Идите к костру, - сказал хриплый и мрачный голос… и Маринка впервые увидела лицо своего спасителя. Изрезанное морщинами, с суровой, будто прорезанной в крепком потемневшем от времени дубом, линией рта. Синие глаза сверкнули колючими льдинками. - Вам нечего здесь делать по ночам, принцессы.
- Это вампиры? - шепотом спросила Ирина. - Это вампиры, да?
Человек молча подтолкнул к ней Маринку.
- Вампиры? - настойчиво спросила Ирина, повышая голос. - Вы их будете… - голос ее упал до испуганного шепота, - вы их будете… убивать?
- К костру! - жестко сказал незнакомец.
- Но…
- Я не буду убивать их, но если вы хотите спокойно дожить до утра, ночуя в своих королевских покоях, вам лучше не мешать мне.
Человек резко обернулся. За его спиной уже приготовилась к прыжку скорченная, совсем уже не человеческая, костлявая фигура. Одной рукой он оттолкнул девочек, а второй сделал молниеносный выпад. Что-то щелкнуло… и фигура, отпрянув назад, вдруг молча завертелась на месте, взвыл хор жалобных голосов и резко смолк, когда пронзенный тонким жалом серебряной иглы, пораженный в сердце старый вампир съежился, затихнув, и медленно растекся по земле. Именно растекся, как показалось испуганной Марине. На мгновение мелькнули кости рук, закрывающих голову, потом бессильно опали; показалась грудная клетка, где рассыпалось что-то черное и уродливое… а потом существо окончательно истончилось, растворяясь в густой траве.
Под тихие всхлипывания пораженных ужасом вампиров, человек поднял с травы ниточку блестящих бус, долго смотрел на них, а потом кинул одной из серых фигур, припавших к земле.
- Это украшение твоей ушедшей сейчас матери, Салвик, - негромко сказал он. - Храни его, пока сможешь. Она была хорошим человеком. Когда-то она умела смеяться и любить.
Хор сдавленных горловых и шипящих рыданий был ему ответом.
- Уходите!
Принцессы и Охотник остались одни.
У костра Охотник осторожно стянул с правой руки черную кожаную перчатку. Поймав внимательный взгляд Марины, он криво усмехнулся и протянул к ней руку.
- Впечатляет, правда?
Маринка с ужасом увидела переплетение стальных и медных блестящих жил, чем-то напомнивших ей плетеные колечки и браслетики из разноцветных монтажных проводков, которые любили делать девочки постарше. Охотник медленно сжал и разжал пальцы. Видно было, что делать это ему было больно и трудно, но он все-таки сжал в пальцы в кулак. Скрип проводов, вытягивающихся в сложных бугристых переплетениях, напоминал звук, с которым в заржавевшем игрушечном автомобильчике проворачивались колеса.