***
Серая комната без окон, но зато с зеркалом в половину стены. Из мебели только стол и два стула. Сюда перевезли меня из камеры, в которой я провела четыре последних дня. Торчу теперь здесь в одиночестве уже, наверное, с полчаса. Но одиночество мое условно. Любой, кто смотрел американские фильмы о полиции или спецслужбах, легко догадается, что по ту сторону зеркала находятся люди. За мной внимательно наблюдают. Только непонятно, чего ждут? Почему еще не начали допрос? Ведь я здесь именно за этим?
После того последнего сообщения от Рашида «Ничего не бойся. Я тебя не брошу, хабиби», от него не было никаких вестей. Может быть, он не может мне помочь, а может быть, решил, что я действительно шпионка и намеренно подбиралась к нему в своих хитрых целях? Последняя мысль причиняет боль. Знаю почти наверняка, что теперь вряд ли проживу долго и потому, вроде бы, мне должно быть наплевать на все, но вот в ЕГО глазах отчаянно не хочется быть предательницей. Ведь я не предавала Рашида. Я кто угодно – жертва, заложник, может быть даже марионетка, которой грамотно управляли, но не предательница.
В очередной раз всматриваюсь в зеркальную поверхность. В голову приходит мысль: «А что, если Рашид сейчас находится по ту сторону и смотрит на меня?! Что он сейчас про меня думает? Что чувствует? Ненавидит меня? Презирает? Или все еще любит и верит? Неужели я умру и не смогу все ему рассказать, объяснить?»
В этот момент я решила, что все расскажу Рашиду. Все, что знаю. Если только, меня уберут раньше. Если честно, мне даже странно, что я все еще жива. Но… значит у меня есть шанс успеть все ЕМУ рассказать. Надо только дождаться шанса поговорить с моим шейхом.
Ну, а пока я вновь и вновь прислушиваюсь к своим ощущениям, пытаясь понять, не активизировался ли уже чип-убийца, вшитый где-то у меня под кожей. Как сказал Фред, смерть от него будет болезненной, некрасивой, но относительно быстрой: конвульсии, кровавая пена изо рта, носа и ушей, паралич и через десять-пятнадцать минут смерть.
Снова смотрю на зеркало. Почему-то мне кажется, что за ним что-то изменилось, что он пришел и смотрит на меня. Встаю, подхожу к зеркалу и касаюсь ладонью гладкой поверхности. Увы, увидеть, что происходит за ним, я не могу. Смотрю на свое отражение. Забавно, я уже совсем привыкла к обновленной версии самой себя – идеальной, стройной, с длинными русыми слегка вьющимися волосами, гладкой чуть смуглой от эмиратского солнца кожей. А ведь всего несколько месяцев назад я была совсем другая. Сейчас и вспомнить толком не выйдет, как будто приснилась вся та жизнь. И хоть сейчас я не в своей одежде, а в каких-то бесформенных штанах и свободной рубахе дурацкого поросячьего цвета, а последние двое суток я практически не спала, выгляжу я все равно очень неплохо. Алан свое дело знает, хоть и редкостный психопат.
Но мысли снова возвращаются к тому, кто стоит за зеркалом. Ну же, Рашид, я знаю, что ты на меня смотришь. Выйди ко мне, я все расскажу, отвечу на все вопросы. Мне важно, чтобы ты меня простил, чтобы понял.
Слышу щелчок замка на двери, оглядываюсь, в надежде увидеть его, но нет, в комнату входит смутно знакомый мужчина средних лет — типичная для араба внешность: внимательные темные глаза, аккуратная бородка и усы, черные волосы, уже посеребренные на висках. Одет в обычную одежду, но военная выправка сквозит в каждом движении и не дает обмануться на его счет. Мужчина занимает один стул и молча указывает мне на второй. Понятно, Рашид не хочет со мной разговаривать, прислал человека из спецслужб, все-таки будет допрос. Обиженно поджав губы еще раз оборачиваюсь на зеркало и усаживаюсь на указанное место.
— Представьтесь, — сухо просит военный по-арабски.
— Дарья Сергеевна Журавлева – рублю с плеча, с каким-то мазохистским томлением ожидая, что чип среагирует на такую мою откровенность, но секунды идут, а со мной ничего не происходит.
Мужчина хмурится и заглядывает в принесенную с собой папку. Я же пока разглядываю его, пытаясь вспомнить, где же я могла его раньше видеть. Замечаю наушник на левом ухе. Возможно, Рашид все же будет принимать участие в беседе, но через этого посредника, подсказывая ему вопросы на ухо.
— По моим данным вас зовут Алиса Вознесенская.
— Да, так тоже. Но мое настоящее имя Дарья Журавлева.
Брови мужчины ползут вверх. Ну да, я полна сюрпризов и неожиданностей. В женщине должна быть загадка, во мне их миллион.