– Бабло передал я полностью, – наконец-то судорога отпустила палец и он потряс кистью. – В фойе банка, – зачем-то уточнил он. – Гамлет цвел и пах. Все «money-money» насвистывал. Притащил какой-то навороченный металлический кейс с кодовым замком, сложил туда бабки, приковал себя наручником к кейсу. Все, предусмотрел, вроде, но… – перевел дыхание Синкин. – Свой мерс он оставил у чебуречной, что наискосок от банка – через дорогу. Ну, Гамлет и побежал туда вприпрыжку.
Короткопалая ладонь Кривошеева нетерпеливо хлопнула по столу:
– Наезд, короче… Явный подтекст расплескался в его недоверчивом взгляде.
Синкин раскрыл бежевую папку и обиженно зашуршал бумагами. На стол легла «Семигорская правда».
– Вот тут, – начал было открывать он нужную страницу…
– Убери, – зло зашептал Кривошеев. – Завтра же в этом вонючем листке может появиться и твоя физиономия. В черной рамке. И с нужным мне комментарием: Синкин споткнулся, упал и – не очнулся… Проверить хочешь? – заскрипел смехом Кривошеев.
Синкин лишь поджал губы.
– Валяй дальше. Что там случилось, – дал отмашку Кривошеев. – Нашего железного Гамлета грузовичок расплющил? Или братва сдуру наехала?
– Сама судьба, – глубокомысленно вздохнул Синкин. – Злой рок!
– Ну-ну.
– Там, вдоль трассы, вы знаете, тополиная аллея.
– Ну…
– В то утро к высоченным тополям автовышку подкатили, обрезку делали. Одна из подпиленных веток рухнула, повредив грузоподъемник. Автовышка сложилась как карточный домик…
– И! – подстегнул Кривошеев.
– И – расплющила нашего Гамлета, пусть земля ему будет пухом…
– Бабки где? – забарабанил пальцами Кривошеев.
– У вдовы, вестимо, – доложил Синкин. – Тот пристегнутый кейс раздавил грудную клетку всмятку, еле отскребли…
– Кейс?
– Гамлета…
– Да, так накрутить только судьба и может… Ладно, хорош о грустном, теперь о приятном, – выжидательно взглянул Кривошеев.
Синкин вытащил из портфеля еще одну кожаную папку, объемистей первой и пододвинул к визави.
– Здесь все? – кивнул в сторону папки Кривошеев.
– Как договаривались. Ровно 50 процентов. Я свою работу сделал.
Кривошеев бросил взгляд в окно. Ветка сирени ласково терлась о стекло. Весна, черт побери! – распрямился Кривошеев в кресле. Давно ему не было так легко на сердце: компромат уничтожен, обязанный ему всем человечек подпущен к рулевому колесу нехилого курортного городка. Свой шесток знает. Своевременно вот отчитался – перевел взгляд он на нужную папку…
Ежемесячный взнос в партийный общак он на этот раз скостил Синкину до половины – за улаженные вопросы с диском. На радостях и вторую половину простил бы… Но… Нельзя! Избалуется человечек, с поводка вдруг сорвется…
– Ладно, дружище, – поднялся, подытожив встречу, Кривошеев. – До скорого. На твоей инаугурации.
Тут же ожили и два истукана у входа и распахнули двухстворчатые стеклянные двери. Гость не без тщеславия отметил, что шеф не распрощался с ним у стола, а лично соизволил проводить.
– Слышал я, для гостей будет играть наш доморощенный гений?
– Только для своих, – уточнил Синкин. – На ночном банкете.
– Как там его имя? – щелкнул пальцами хозяин. – А то все меломан-меломан…
– Александр Вальс.
– Сашка, значит.
– Теперь он наша семигорская знаменитость – восьмое чудо света.
– Ага, – иронично кивнул хозяин.
– С легкой руки журналистов. Особенно этого… Данилова…
– Достал тебя этот Данилов? А? – пихнул он шутливо Синкина в бок. – И от следствия невинного человека отгороди… И оттяпанный Суховым участок на законного владельца переоформи…
– По сути – все верно, – заметил Синкин. – Не по своей воле парень в беглецах парился, – украдкой метнул он взгляд на холеное лицо хозяина.
– Не по своей, – невозмутимо согласился Кривошеев. – Но ты тоже не прохлопай момент, – повысил он голос. – Разок помог восстановить справедливость – засветись в СМИ раз десять. Да не жмись на региональные и центральные СМИ. А то знаю я некоторых: со страниц карманной газетенки на себя глядят – умиляются и вокруг ничего не видят. А политические оппоненты в то время не дремлют, популярные газеты на корню скупают. – Кривошеев вошел в раж. – И не плетись ты в хвосте событий! Всегда иди на опережение. Меломан твой вот-вот засветится на международном уровне. А ты ему – великое дело! – его собственный участок вернул. Герой! – презрительно фыркнул Кривошеев. – Ты сумей толковых юристов напрячь и пансионат суховский на парня переоформь. Наш бомж обретет наконец дом, который отобрали у него плохие парни. А ты – отточишь себе имидж хорошего и справедливого .