— Ла-ди-да-да! — воскликнул мистер Велдон. — Зачем ему понадобилось ввязываться в это глупое дело?
— То же самое чувствую и я. Это не по-мужски, не так ли?
— Совершенная бессмыслица, — проговорил мистер Велдон. — Этот парень уходит от своего слуги, машины, одежды, светских раутов, и где он находится?! Он считает, что может издеваться над людьми, околачиваться без дела, заниматься своей модной охотой, во все вмешиваться, что-то вынюхивать… Мне бы хотелось встретиться с ним.
Он внезапно замолчал.
— Встретиться с ним как?
— О, никак. Я не собираюсь грубить вашему приятелю. Послушайте, что он делает здесь все это время?
— Ну… — Гарриэт сдержанно усмехнулась под свивающими полями своей нелепой шляпы. — Он ГОВОРИТ, что интересуется этим преступлением или чем-то там еще…
— Но вам же лучше известно, — Велдон фамильярно легонько ткнул Гарриэт в бок. — Я не упрекаю этого парня, что он преуспевает, если может, но мне бы хотелось, чтобы он не строил мнимых надежд на пожилых леди. Какая у вас на редкость неудобная шляпа!
— Вам она не нравится?
— Ее верхняя часть… она вас устраивает… однако держит любого парня на расстоянии. Мне бы не хотелось говорить громко, потому что может услышать мать. Послушайте, мисс Вэйн…
— Да?
— Послушайте! — Генри как можно дальше продвинул свое лицо под поля шляпы и поведал свою тайну щеке Гарриэт. зашептав ей конфиденциальное сообщение. — Мне бы хотелось, чтобы вы кое-что сделали для меня.
— Разумеется, я сделаю все возможное.
— Это очень любезно с вашей стороны. Уберите отсюда этого парня Уимси. Убедите его оставить это дело. До сих пор ОНА считает, что это связано в большевиками. И если она так считает, то будет изо всех сил держаться за эту мысль. А это плохо для нее, болезненно, знаете ли… Кроме того, она ставит себя в дурацкое положение. Мы бы хотелось увезти ее отсюда, а затем вернуться к своей работе.
— Да, я понимаю. Отлично вас понимаю. Я сделаю все, что он меня зависит.
— Хорошая девочка! — Генри поощрительно похлопал Гарриэт по бедру. — Я понял вас, и мы отлично поладим.
Гарриэт улыбнулась.
— Не знаю, удастся ли мне убедить его. Он не любит слушать советы. Вам известны такие люди.
— Держу пари. Я ВАС отлично понимаю. Черт возьми, совсем не надеялся, что ВЫ поймете! — Генри, очевидно, считал, что разговаривал с молодой женщиной, пользующейся довольно дурной славой. Он захихикал.
— Не говорите, что я вас о чем-то просил — просто постарайтесь сделать все возможное. Держу пари, что вы сможете обвести его вокруг своего хорошенького пальчика, если постараетесь, а?
— О, мистер Велдон! Надеюсь, что я не из того сорта женщин руководителей!
— А вам и не надо быть такой. Держу пари, вы знаете, как настоять на своем. Я знаю, что вы можете сделать все что угодно со МНОЙ.
— Вы не должны говорить такое.
— Не должен? Ничего не могу поделать. Вам не стоило бы проворить это, верно, э?
Гарриэт очень бы хотелось, чтобы он так часто не произносил «э»? И она испытывала отвращение к его грубому голосу, к шершавой коже и пучкам волос, торчащих из ушей.
— Не ведите машину одной рукой, как вы это сейчас делаете. Что-нибудь неожиданно может появиться на дороге.
Генри засмеялся и снова похлопал ее по ноге.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Я пригляжу за вами, а вы — за мной, э? Просто между нами возник одновременно наступательный и оборонительный союз, э!
— О, конечно!
— Вот и прекрасно! А когда все это глупое дело кончится, вы сможете приехать и навестить меня с матушкой. Она весьма привязалась к вам. Заставьте ее привезти вас ко мне домой. Вам там понравится. Как насчет этого?
— У вас, наверное, восхитительно! (Если Генри хочет, чтобы она соблазнила его, то она это сделает.) Я так устала от того сорта мужчин, с которыми встречаются в Лондоне, и от этой чванливой ограниченной окололитературной среды. Мне кажется, вы редко приезжаете в Лондон, мистер Велдон?
— Не часто. Меня абсолютно не волнует это место.
— О! В таком случае мне, наверное, не следует просить вас позвонить мне…
— Однако, почему же? Разумеется, я приеду и позвоню вам незамедлительно. С большой охотой. Некий побуждающий мотив, Э? Где вы живете?
— У меня небольшая квартирка в Блумсбери.
— Ваша собственная?
— Да.
— И вы не чувствуете себя одинокой?
— О да, конечно, но у меня масса друзей. И женщина, приходящая на день. Я бы угостила вас чаем, если бы когда-нибудь вы имели желание навестить меня. Мы бы могли поболтать о том о сем…
— Это было бы очень мило с вашей стороны. Мы могли бы увидеться и пойти куда-нибудь вместе или еще что-нибудь…
— Я бы получила от этого истинное наслаждение.
Нет, на самом деле этот Генри Велдон был не так уж прост. Конечно, его неимоверное тщеславие не могло даже предположить, что его действительно можно победить. Он сидел, улыбался и даже довольно громко мурлыкал себе под нос. Без всякого сомнения он считал, что Гарриэт Вэйн — некая забава для мужчины. Он на самом деле вообразил это, поставив себя между ней и лордом Питером. Это вполне возможно, а почему бы и нет? Откуда ему знать? Это был бы не первый случай, когда женщина делала столь безрассудный выбор. А он предусмотрительно отплачивал ей комплиментом, допуская, что она не продажна. Или, ужасная мысль, а не надеялся ли он на самом деле, что она совершенно неразборчива в связях?
Конечно, надеялся! Сейчас он уведомлял ее спокойно и ясно, что некто подобный ему смог бы стать для нее неким приятным разнообразием, и что он не понимает, как такая утонченная женщина могла встречаться с таким парнем, как Уимси. На секунду Гарриэт онемела от ярости, затем ощутила, что это ее в какой-то степени забавляет. Если он так подумал, то его можно заставить поверить во что угодно. Она умела обводить мужчин вокруг своего маленького пальчика, не так ли? В таком случае она сумеет обвести и его. Она одурачит его.
Гарриэт попросила не разговаривать так громко, ведь миссис Велдон сможет их подслушать.
Это напоминание произвело нужный эффект, и Велдон «вел себя как следует» до прибытия на место, выбранное для пикника, что заставило Генри возвратиться к его прежней учтивости.
Сам пикник прошел без каких бы то ни было происшествий, и Генри не удалось приблизить к себе Гарриэт, пока они не отправились мыть тарелки в маленьком ручейке, бежавшем поблизости. Даже тогда Гарриэт удалось избежать его атаки, отослав заниматься мытьем посуды, пока она стояла рядом с кухонным полотенцем. Она приказала ему это очень мило, и он подчинился с восхитительной готовностью, засучил рукава и принялся за работу. Тем не менее удобный момент наступил, когда они возвращались с чистыми тарелками, держа их в руках. Тогда, уверенный в успехе, Генри поставил тарелки на землю, подошел к ней и с неуклюжей галантностью обхватил своими ручищами ее тело. Гарриэт выронила тарелки и изогнулась, отталкивая его руки прочь, и наклоняя голову для того, чтобы ее верная долготерпеливая шляпа оказалась между ними.
— Черт возьми! — воскликнул Генри. — Вы можете дать парню…
Вот тогда-то Гарриэт действительно испугалась. Она издала пронзительный крик, который сейчас был не нарочитым, а искренним воплем негодования. А затем последовала звонкая пощечина, что отнюдь не являлось воздушным поцелуем. Генри в изумлении на секунду ослабил свою хватку. Гарриэт вырвалась из его объятий, и в этот момент на вершину берега, привлеченная криком, стремительно выбежала миссис Велдон.
— Что случилось?
— Я видела змею! — дико закричала Гарриэт. — Кажется, это была гадюка!
Она заорала снова, а за ней — миссис Велдон, которую змеи приводили в панический ужас. Генри, ворча, собирал рассыпавшиеся тарелки и говорил матери, чтобы она прекратила делать глупости.
— Вернемся в машину, — сказала миссис Велдон. — Я ни секунды больше не останусь в этом ужасном месте!
Они возвратились к машине. Генри выглядел угрюмо и обиженно; он чувствовал, что с ним обошлись очень скверно, что и было на самом деле. Однако лицо Гарриэт было достаточно бледным, чтобы поверить, что она испытала настоящее потрясение, и она настаивала вернуться к машине вместе с миссис Велдон, которая с большим шумом суетилась над бутылочкой с нюхательной солью, при этом громко восклицая от ужаса и сочувствия.