Хотя нет, я ещё видел будто бы белую ниточку, уходящую от меня во тьму. И, как это бывает в снах, я почему-то сразу понял, что это и есть «пинг». Энергия, соединяющая моё сознание на марсианском сервере с Землёй.
Едва я понял это, как на конце нити и вправду увидел Землю. Планета стремительно приблизилась.
— Ты звал, бесхвостый венец земной эволюции?
Я вздрогнул, когда передо мной возникла тень на фоне искр. Странное существо, которое одновременно занимало и весь обзор, насколько хватало глаз, и было маленьким в сравнении с бесконечным пространством, окружающим меня.
Существо сидело в позе лотоса. Силуэт огромной головы, увенчанной поросячьими ушками, переливался на фоне светлой ауры. Лица я разглядеть не мог, но, судя по контурам, у Охрюнны были самые настоящие бивни и длинная борода, которая развевалась неведомым ветром будто бы сразу во все стороны.
То, что это Охрюнна, я понял по маячившим за его спиной хвостам. Странное это было зрелище — в какой-то момент мой глаз увидел пять торчащих во все стороны, закрученных спиралью хвостов. Но едва я попытался сфокусироваться на них, как пространство будто искривлялось.
Один покачивающийся хвост был нормальным, хоть и довольно длинным для свиньи. Другой же двигался так быстро, со вспышкой возникая в разных точках за спиной Охрюнны, что мой глаз просто не успевал за ним.
Третий хвост, когда я поглядел на него, неожиданно закрыл всё пространство за спиной Хранителя Сюнэ. Вот просто — там была темнота, но если я пытался рассмотреть третий хвост, то его размеры сразу увеличивались в невероятных масштабах. Можно подумать, он больше Вселенной…
Четвёртый хвост, хоть и закрученный, как полагается, стоял за ухом Охрюнны неколебимо, будто стальной.
А пятый… Блин, я же видел его, где он?
Пытаюсь посчитать хвосты, кое-как насчитываю четыре. Но смотрю на силуэт Охрюнны, и вижу, что у него за спиной их пять…
Система услужливо подсказала:
Хранитель Великого Очага Сюнэ Охрюнна Пятихвостый
— Великий Охрюнна, — наконец, сказал я, — Надо бы воскресить меня.
Слово «великий» немного вязло у меня на языке, до того я не любил всех этих титульных регалий, будто я из какого-то низшего сословия. Но что-то мне подсказывало, что сейчас не лучший случай для проявления характера.
— Надо, не надо… — Пятихвостый покачивался передо мной в пространстве, держа в ладонях разноцветные жёлуди и со стуком перекатывая их между пальцами, словно игрушки-антистресс.
Странное дело, лица его не вижу, а белые, золотые и серебристые цвета желудей различаю. Кажется, даже мелькает чёрненький, поджаренный…
Охрюнна двинул головой, провожая взглядом белую ниточку, идущую от меня вниз, к огромной Земле. Офигеть, какой всё-таки эффект присутствия в этом Параллаксе — я ощутил себя ничтожной пылинкой, висящей на орбите.
— Ничтожной, не ничтожной.
Быстрее застучали жёлуди в пухлых ловких пальцах.
— Охрюнна, — снова сказал я, — Ну, то есть, великий… Что ты хочешь, три единицы пинга за воскрешение? Без проблем.
— Проблема, не проблема, — послышался задумчивый голос, и жёлуди застучали спокойнее, — Хорошо, три пинга.
— Окей, — я заметно успокоился, — Ну, полетели?
Охрюнна не ответил, лишь затянул медитативную песенку:
— О-о-о… хрюн-на! О-о-о… хрюн-на!
Я почтительно молчал целую минуту, думая, что это заклинание какое-то, но моё сознание никуда не устремлялось. Потом я всё-таки понял, что надо мной просто издеваются, и только хотел возмутиться, как Хранитель открыл рот:
— Ты уверен, что это всё, что ты хочешь, венец бесхвостой эволюции?
Ну, началось. Я так понимаю, если сущность божественная, или какая она тут, в Параллаксе, то и разговоры с ней будут на таком же уровне — философские, со скрытым смыслом. Может, ещё сядем, чайную церемонию устроим?
— Устроим, не устроим… — повторил Охрюнна, немного смутив меня.
Блин, он всё-таки мысли читает. Так чего ж ты хочешь, хрюн моржо… ну, то есть, Охрюнна великий?
— Слушай слова, Саня Архар, — Охрюнна вдруг заговорил на языке Архайи, совсем, как та мумия в катакомбах, — «Когда Вспышка станет Искрой, и вслед разгорится новый Великий Очаг — явится то, что по праву принадлежит Нам. Одно лишь печалит, что не один Великий Очаг померкнет в свете нового, и сгорит в его огне».
— Э-э-э… — вырвалось у меня.
— Ты понял, что я сказал, бесхвостое дитя Вспышки?
Я подумал было, что надо бы выпросить цену за перевод, но интуиция подсказала, что вопрос мне задали риторический. Пришлось кивнуть:
— Да, понял.