Докурив, я затушил окурок о влажный асфальт и выбросил в урну на входе. Поднявшись на третий этаж в крыло интенсивной терапии, я вошел в палату 303. Доктор тут же закатил глаза, снял наушники и отодвинул их в сторону, подальше от себя.
- Почему я должен это слушать?! Такое ощущение, что в его озабоченной голове нет ничего кроме того о чем я не хочу знать. Почему именно этот извращенец оказался у меня на столе?
- Доктор Уилкинс, прошу Вас, подбирайте слова, – ответил я.
- Лучше бы кто-то другой был в состоянии подбирать слова, у меня уже уши вянут от этого человека.
- А Вы задумайтесь, окажись Вы в коме, что бы мы о Вас узнали?
Доктор сжал губы и недовольно нацепил наушники обратно. Я подошел к нему и надел свою пару ушей.
В тот день было невообразимо солнечно, как будто в небе над моим домом взорвалась звезда. Всему виной беспощадное похмелье, что в очередной раз разбудило меня в туалет с невыносимой головной болью и давлением в мочевом пузыре. На часах было уже в районе 12-ти, поэтому я решил больше не ложиться и попытать счастья в поисках новой работы. Голова гудела сильнее ужасно старой стиральной машинки, находящейся в подвале дома.
Я залпом осушил стакан воды и вышел на улицу в сторону ближайшего магазина. Там продавалась ежедневная газета «Луизина-Ревью», где можно было найти несколько сносных вакансий, а еще там было самое вкусное бутилированное пиво из всех, что я когда-либо пробовал.
Пройдя пустующий дом, обтянутый полицейской лентой, я на секунду остановился. В голове промелькнуло видение: одинокая девушка громко взывает о помощи, но её никто не слышит. Её руки тянутся к телефону, но кто-то выдергивает шнур из розетки и вот она уже обречена на неожиданную смерть. Такое могло произойти, если она просто не заперла на ночь окна и двери. Это сраная Луизиана, а не Вашингтон. Здесь в любой момент к тебе в дом может влезть какая-то падла и обнести его за считаные минуты, а если ты станешь этому препятствовать, то можешь отделаться парой ножевых, или огнестрельных. Тут как повезет. Мой дед скончался от застрявшей дроби в легких – внутреннее кровотечение длилось для него не дольше минуты. А ублюдок, выстреливший в него, отжал себе новенький Бьюик.
Я двинулся дальше, но мысль о домогающихся девушку бандитах надолго засела у меня в голове. Я представил себе их тупые как сапог рожи, представил, как они прячут их под колготами, которые они сперли у своих мамок, и как мерзко они смеются, когда беспомощная девушка начинает трястись в нервной пляске, пытаясь вырваться из их грязных рук.
Передо мной через дорогу показался «И-Зи март». Магазин, в который я заходил чаще, чем ходил в школу в последнем классе. Наверное, продавай школа пиво с чипсами, я бы делал это чаще, но в период своего депрессивного обострения я не горел желанием этого делать от слова совсем. Охренеть, да мои одноклассники стали одной из причин зарождения этой болезни. Я ненавидел их всем сердцем, ненавижу и по сей день.
Как-то раз я шел пьяным из бара, на улице была поздняя ночь, лишь слабый свет дорожных фонарей освещал мой путь. И вот я уже свернул на свою, так называемую финишную прямую – где-то в конце улицы располагался мой дом. Как вдруг, в свете фонаря мой взгляд пал на автомобиль, припаркованный у обочины. Серый Ниссан, на котором ездит мой тупой школьный антагонист Кайл Лэнг. Я узнал его по этой уродской пластиковой скамейке, что он установил себе на багажник и именует спойлером.
После 3 литров пива я очень хотел в туалет, и до этого момента шел не останавливаясь. Очевидно, терпеть до дома в тот момент мне уже не хотелось, поэтому я, даже не задумываясь, спустил штаны и направил струю прямо на машину. Пил я в тот вечер много, а потому ссал я долго, очень долго. Струя била по передней двери, капоту и даже попадала на стекла. Не буду скрывать, я старался и всячески помогал ей туда попасть. Брызги отбивались от стекла и еще сильнее разлетались по поверхности машины, моча затекала в ручку двери, под капот и стекала к колесу, образуя под ним огромную лужу.
Закончив сие действо, я подтянул штаны и, застегивая их на ходу, со свободной душой и мочевым пузырём отправился домой спать. Вспоминая эту ситуацию, я каждый раз улыбаюсь, представляя человека со струей настроенной на машину в свете ночного фонаря – словно это какое-то театральное представление. «Альмера Лэнга под Золотым дождем», мне один билет в первый ряд, будьте добры.