— Э… кажется, чакр немного меньше… — неуверенно заявил Марко.
— А от этого кофе откроются даже те, про которые никто ничего не знает! Ладно, всё равно не откажусь, попробую твой бразильский шедевр!
— Вот и хорошо. А ещё я случайно зашёл в армянский квартал, там в одной лавочке купил тебе настоящую медную джезву. Мне сказали, что для заварки кофе лучшего не найти.
И мой итальянский знакомый вытащил блестящую турку почти на половину литра объемом. По меди шёл замысловатый рисунок в виде сплетающихся лоз и гроздей винограда. Да! Готовить кофе буду на настоящем произведении искусства! Впрочем, мой манёвр по переключению внимания и снятия истерики прошёл более чем удачно, теперь можно и разговор начать на конструктивной волне.
— А теперь, Марко, ты мне спокойно и внятно расскажешь, что тебя так возбудило? Из-за чего, дорогой мой друг, такая истерика? — про себя вспомнилось сакраментальное: «Шеф! Всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»[2].
— Как почему, ты что, ничего не знаешь? Я имею ввиду события за границей твоей страны? — Локкерини выглядел потрясенный моим невиданным невежеством.
— Марко, я был очень занят тут, внутри страны и времени рассматривать новости из-за границы у меня не было.
И я ни словом не солгал. После того, как было запущено панельное строительство из железобетонных панелей, я занялся еще одним важнейшим проектом, который в строительстве должен был произвести переворот: мы начали возводить завод по производству фурнитуры для стеклопакетов по типу набивших оскомину пластиковых окон. Просто вместо пластика решено использовать хорошо высушенное дерево твердых пород, но теплоизолирующие свойства таких окон задаются, в первую очередь, именно фурнитурой. И тут решено применить комплексный подход: рядом с этим заводом расположилась фабрика по производству оконных рам — стеклопакетов, чему способствовало именно наше блочно-панельное строительство, при котором оконные проемы имели стандартные размеры. Тех, кто захочет установить такие пакеты в старых нестандартных домах ждало большое разочарование, правда, прошло предложение открыть несколько кооперативов, которые смогут заняться изготовлением подобных нестандартных вариантов окон с их последующей установкой. Первые окна такого типа установили на Дальней даче вождя, и Сталин оказался ими очень доволен. Скоро будут смонтированы и на Ближней даче, на которой вождь бывает намного чаще. И вот ради чего я должен отвлекаться на какие-то там события в мире?
— Хорошо, Мигель! Начнем с того, что нам, деловым людям было наплевать, когда погибли папский нунций от теракта, катастрофа унесла жизнь нескольких высокопоставленных иезуитов, пропал без вести кардинал из уважаемой и влиятельной римской семьи. Предположим, что у большевиков были основания провести эти акции, после чего сердце вполне здорового и крепкого мужчины, которым слыл папа Пий не выдержало и остановилось. Такое тоже возможно, более того, вполне возможно, что и для этой акции у ваших людей имелись какие-то основания, это нас не слишком взволновало. Но когда шестого июля произошел налет на жилище семьи Кальви, когда все ее мужчины погибли, это уже кажется, перебор, так действовать нельзя! А потом…
— Извини, Марко, что перебью тебя, скажи, если семья Кальви финансировала через банк «Комит» покушения на руководителей нашего государства, о чём есть неопровержимые доказательства, неужели ты думаешь, что это могло сойти им с рук?
— Я понимаю, но существуют ли эти доказательства? Вот в чём вопрос!
— Это вообще не вопрос.
Перед моим собеседником материализовалась папочка с некоторыми весьма конфиденциальными материалами. Надо сказать, что щуп марксистского Коминтерна глубоко влез в международную кредитно-финансовую систему и получил доступ к информации, которая тщательно охранялась в качестве банковской тайны. Но тут свою роль сыграла как раз изменённая политика последних лет в стране советов: не состоялась череда разгромных и показательных судов над ленинской гвардией. Конечно, пропагандистские кампании имели место, но старых ленинцев оставляли на тех должностях, где они могли принести некую пользу для общего дела, и при этом не навредить Сталину. А еще сыграло отношение к памяти Троцкого: его перезахоронение у стены Кремля, открытие памятника ему в Ленинграде, переименование села Бериславка в Троцкое, а Зиновьевска (бывшего Елисаветграда) в Троцк. Статья Сталина, в которой говорилось о заслугах Льва Давыдовича и его ошибках стала той каплей, которая убедила одного из высокопоставленных сотрудников банковской сферы, убежденного троцкиста, пойти на передачу большого количества секретных документов именно большевистской разведке.