А сейчас на трибуну вышел Сталин. Народ замер, хотя давно бы ломанулись в новое жильё, но тут площадь сразу же притихла. Ждут. Сталин меня своим выступлением ошарашил.
— Мы строили, строили, и, наконец, построили! Хватит разговоры разговаривать! С новосельем вас, товарищи!
Всё! Коротко и по существу! Только кто ему про Чебурашку рассказал? Или это был я? Не… не припомню! А народ сразу ломанулся по домам, надо сказать, что Каганович, если это был он, думаю, что да, организовал это дело на высшем уровне. Кордоны милиции направляли людей, разделив на потоки, к нужным домам — всё проходило спокойно, чинно, без давки и криков, новосельцы имели ордера, на месте получали документы на жилье, тут же находился транспорт для перевозки вещей и команды грузчиков из добровольцев, которые за пол-литра помогали перенести вещи из подъехавших машин по домам. Из громкоговорителей лилась веселая музыка, накрывались импровизированные столы, наши люди на такое дело умеют самоорганизоваться, только волю дай. А я отправился домой. И меня грело ощущение того, что сделал что-то важное и нужное. Еще один эпизод жизни остался позади. А что впереди — это не известно. Ну и ладно. Придет время — будет и пища.
Глава двадцать первая
Астраханский бунт
Глава двадцать первая
Астраханский бунт
Астрахань. Красная набережная. Сетевязальная фабрика
12 марта 1936 года
Ничто не предвещало неприятностей, вообще ничего. По стране прокатилась волна обсуждений проекта новой Конституции СССР, в котором, во-первых, понятие «диктатура пролетариата» незаметно исчез, зато появился и обосновывался принцип народовластия. Во-вторых, предполагалось проведение выборов в органы народной власти на альтернативной основе, то есть, выдвижение на одну должность нескольких кандидатов, а уже народ выберет, кто из нах более достоин. Вся власть сосредотачивалась в руках советских органов, а партийные организации должны стать главной направляющей и окормляющей идеологию организацией, но в хозяйственные и управленческие органы не вмешиваться. Исчез и принцип самоуправления республик, как и термин «советская республика»– все образования входили в состав государства на правах автономий, без возможности выхода из состава страны. Наконец, снимались все правовые ограничения на представителей так называемой «буржуазии», куда была отнесена и интеллигенция — научная, техническая и творческая. Теперь их права уравнялись с остальными гражданами, исчез термин и о «социально близких» слоях населения, к которым, по молчаливой договоренности, относили антисоциальные элементы. Появилась и отдельная статья о возможности возвращения в страну белоэмигрантов, которым ничего не грозило, если они не являлись военными преступниками.
В общем, это был серьезный шаг в сторону демократизации страны, шаг, который Сталин пытался совершить и в ИНОЙ реальности, вот только ТАМ он не учел, что новая партийная бюрократия, которая ему безусловно подчинялась, пойдет на откровенный бунт, да еще привлечет на свою сторону репрессивные органы. Противостоять Ежову плюс партийным бонзам Сталин не сумел. Он свое отыграл, но позже. Тогда же пришлось отступить. Но теперь ситуация изменилась кардинально: во главе НКВД стоял преданный ему и делу построения социализма (который в сталинском варианте сильно напоминал государственный капитализм) Киров, да и бюрократов нового призыва он прижал весьма серьезно. А еще была его тайная гвардия — организация под руководством Абакумова, органы контроля (где верховодили такие изначально неподкупные личности, как Надежда Аллилуева, Мехлис, Землячка. Поэтому, запустив широкое обсуждения проекта новой Конституции в массы, Иосиф Виссарионович предполагал, что дискуссия будет жаркой, кому-то, особенно региональным элиткам, он станет костью поперек горла. Но ничего они поделать не смогут. Реальность же превзошла ожидания. Ты опираешься на народ и его мнение? Вот именно в эту цель и нанёс удар враг.