— Так что Алла приехала, увидела тетрадь с твоим именем, напилась из-за этого и захлебнулась в ванне.
Ленка подпирает подбородок кулаком, глядя так, будто я ей только что пощечину отвесила:
— Ты намекаешь, что это я виновата?
— Просто предположила.
— Это не из-за меня! Я уж точно не хотела, чтобы это произошло. Откуда нам знать, почему она напилась?
Вздыхаю. Лена не такая плохая, как может показаться. Мы познакомились семь лет назад, когда умер мой старший брат Славка. Вместе с друзьями он забрался на чердак, а там задел оголенный провод. В один из тех тяжелых дней Ленка увидела меня плачущей на скамейке и подошла, чтобы успокоить. До сих пор помню, как ревела, уткнувшись лбом в ее колючий свитер, а она совала мне под нос яркий блокнот с блестками и повторяла: «это мой любимый, самый классный, забери себе». Все эти годы мы были друг другу как родные, и я готова простить Ленке гораздо больше, чем какую-то слабость к взрослым мужикам.
— Надо просто сходить туда и забрать тетрадь? — спрашиваю.
— Да, мне одной страшно. И ее еще найти надо. Вадим говорит, осмотрел все наспех, но не увидел, а менты-то уже ехали, так что он мне ключ и отнес. И давай уже побыстрее, а?
Мы молча поднимаемся по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Я иду позади, поэтому прекрасно вижу, как напряжена Ленкина шея, как крепко сжаты кулаки. Хоть бы это вправило ей мозги, пора уже что-то менять в себе.
Дверной замок щелкает почти оглушительно, когда Лена поворачивает ключ. С опаской оглянувшись на соседские двери, мы ныряем во мрак прихожей, торопливо прикрывая за собой. Я слышу, как Ленка шарит по стене в поисках выключателя, и шепчу:
— Стой!
— Что?
Верчу головой, прислушиваясь к ощущениям. Непонятная тревога расползается внутри колкой изморозью. Даже самой глубокой ночью в любой квартире можно найти свет: уличный фонарь за окном, луна со звездами, щель под входной дверью. Тут же темнота такая густая, что чудится, будто на глаза повязали черную ленту. Я щурюсь, силясь разглядеть хотя бы малейший блик, но все тщетно.
— Что? — нетерпеливо повторяет Ленка.
— Почему тут так темно?
— Потому что ты не даешь мне включить свет!
Она раздраженно бьет по кнопке выключателя, и под потолком вспыхивает светильник в виде бабочки. Мягкое белое свечение заливает обои в бежевую полоску, несколько пар туфель на полке, строгое темно-синее пальто на вешалке. Зеркало отражает нас — обе опасливо ссутулившиеся, взъерошенные, с широко распахнутыми глазами.
— Только в других комнатах свет не надо, а то в окнах видно будет, — шепчет Ленка, включая фонарик на телефоне.
Следую за ней в гостиную, внимательно оглядываясь. Блеклый лучик выхватывает большой диван, черный прямоугольник телевизора и фотографии в рамках на стене. С них улыбаются Вадим и Алла в свадебных нарядах, Вадим и Алла на летнем пляже, Вадим и Алла на отдыхе в горах.
Пока Ленка шмыгает в спальню, я подхожу к окну и отодвигаю штору. Небо все еще застлано дождевыми тучами, поэтому ни одной звезды не видно, но улицы освещены ярко, можно рассмотреть лица прохожих внизу и даже такие детали, как цвет туфель или принт на пакете с продуктами. Значит, и в квартиру тоже должен проникать свет.
Лена возвращается, водя фонариком по стенам.
— Там ничего, — шепчет. — Может, она выкинула?
Достав телефон, я тоже включаю фонарик и наклоняюсь, чтобы заглянуть под диван.
— Смотри везде, — отвечаю. — Надо поскорее уйти.
Она кивает и, еще раз обведя стены лучом, уходит в кухню. Я ползаю на четвереньках, проверяя под креслом и за шкафом. Везде только комочки пыли и забытый мусор вроде засохшей макаронины или фантика от конфеты. Слышно, как соседка за стенкой громко говорит с кем-то по телефону. Хохочет.
Краем глаза успеваю отметить, как Ленка открывает дверь ванной, а потом тишину разрывает оглушительный вопль. Вскидываю голову, каждая мышца в теле обездвиживается от испуга. Сердце будто срывается в бездонную холодную пропасть. Все еще визжа, Лена пятится, спотыкается о подвернувшийся край ковра и с размаху падает на лопатки, едва не ударившись затылком о подлокотник кресла. Только после этого умолкает.
Подползаю ближе, чтобы проверить, жива ли. Жива — глаза размером с блюдца, губы дрожат, выпавший телефон светит в потолок, растягивая до углов тень от люстры.
— Там, — Ленка тычет пальцем в сторону ванной. — Там…