— Э-э-э-э-э! Ты свое отговорила, женщина! Э-э! — Пятачина обернулся к Молнии, сидевшему в плетеном кресле с удивленным, но добрым лицом. — Молния, надо ее проучить как следует! Пусть парни потешатся!
Молния удивился еще больше:
— Как это? Она же старая! Старых надо уважать, Рэд, хотя многие из них по жизни — последние твари!
— Пусть ей оплеух надают! — предложил Рэд.
— Вы что?! — вскипела женщина. — Я в полицию пойду! Да я посажу вас всех! Всех до одного!
Бандиты радостно заржали. В мультиках и художественных фильмах так обычно презрительно смеялись пираты и разбойники. Даже Миша хмыкнул от наивности женщины.
— Дайте ей! — велел Пятачина.
Но Молния остановил молодых ублюдков грозным окриком:
— Нельзя!
— Как нельзя, Молния? Что ее, просто так отпустить?! — кипел Рэд.
— Отпустить!
— Она сразу в ментовку побежит.
— Пусть бежит, ответит за клевету в суде. Квартиру отберем!
— Я вас не боюсь! — вдруг выкрикнула женщина презрительно.
Худой Ежик с придыханием послал ей пинок под зад.
— Сука!
Женщина с криком упала.
— А-а! А-а-а-а!!!
— Рот ей закройте и не трогайте! — велел Молния. — Дерьмо не шевельнешь — не завоняет. А ты, Егоровна, подумай о своей гнилой сущности. Судьбы пацанам поломала из-за алчности… Рыпнешься к ментам — пожалеешь по полной… Я добрый только до поры! В этой речке налимов много, трупное мясо они обожают. Так что думай, что лучше — молчать и жить или рыбку кормить своим мяском…
Голосок Молнии был приторно-сладким, но кровь холодела от каждого его слова.
Плачущую женщину, подхватив под мышки, варнаки потащили прочь с места судилища.
Молния нашел глазами Мишу, поманил рукой.
— Кам хиэ! — сказал по-английски.
— Что? — Миша подошел, смурной от виденного и удивленный мягкостью главаря беспредельщиков. Интересно, в честь чего это Молния подобрел? Или этот спектакль организовали специально для Миши — Рэд ведь ему пока не верил? Все могло быть, потому следовало держаться начеку.
Молния смерил Мишу испытующим взглядом, спросил:
— Не волокешь в английском?
— Волоку немного.
— Что я сказал?
— Типа иди ко мне, иди сюда…
Молния ухмыльнулся:
— Типа… Что у тебя?
— Плохая новость.
Молния внешне остался спокоен, но Миша понял, что он напрягся. Взгляд Молнии устремился вдаль, за реку.
— Говори.
— Вот. — Миша протянул фотографии трупа бандита, полученные от Аси.
Молния проглядел их, не особо вникая в смысл изображенного, опять стал смотреть за реку, потом снова вернулся к фотографиям и вдруг взревел:
— Что-о? Это же Пашка Хрен! Пятак, смотри! Молния был ошеломлен, потрясен и обескуражен — никто еще не смел убивать его людей, да еще так жестоко!
— Ёпрст! — выругался Пятачина. Его взгляд уперся в лицо Миши. — Откуда это?
— Ася утром принесла.
— И ты молчал?!
— А что, кричать? Дело сделано! И слова мне не давали!
Рэд со злостью заявил:
— Это Стеклов, сука! Больше некому! Я Пашке велел дождаться ментов, а тот завалил его, наверное, спящего… Пля…
— Это ты сука, Пятак! — вспылил Молния, вскакивая с кресла. — Какого рожна ты оставил Пашку Хрена на ночь на заводе? Зачем?!
Пятачина замялся.
Молния зло скомкал фотографии, хотел швырнуть их в Пятачину, но передумал и бросать в траву не стал, убрал в карман своих брюк.
— Едем отсюда! Все уезжаем! Хватит глупостей! Молния пошел к джипу. Миша, вздыхая, посмотрел на рыдающую в траве женщину. Надо будет дать Асе наводку на нее — ее показания тоже пригодятся. В веревке, из которой скрутят петлю для Молнии, появится новая нитка, а это уже неплохо!
— Миша, отдай ключи от своей машины Гарику. Ты поедешь со мной! — крикнул Молния уже с заднего сиденья своего роскошного внедорожника. — Поговорим по дороге, без свидетелей.
«А водитель?» — подумал Миша.
Взревев двигателями «харлеев», бандиты, оставив облако сизого дыма, рванули прочь с места судилища…
Женщина на берегу, обессиленная от стыда, позора и страха, продолжала рыдать…
Глава 6
Внедорожник мчался на огромной скорости по пригородной трассе. Впереди мельтешили амбалы на «харлеях». Молния нервно перебирал толстыми пальцами нефритовые четки. Где он перенял эту привычку? Он не был мусульманином, читающим суры. Он вообще был неверующим Фомой — циничным атеистом. Но четки перебирал быстро, думая о своем. Сильно нервничал.
«Трусит, тварь, — понял Миша. — Только из-за чего? Из-за трупа Пашки Хрена? Не может такого быть!»