— Но так и есть. И косяк не ваш, а препода, который с ними был.
— Лера! – снова зову я, оглядываясь. Дороги не видно, и местность мне незнакома. Новая тревога проползает под кожу, сворачивается у горла. Я то и дело осматриваюсь, словно всерьез надеясь запомнить, какой где куст растет.
— Ты… Ты помнишь, как нам вернуться? – спрашиваю Данилу.
— Да. А что такое?
— Ничего, – мотаю головой и снова зову Леру, пробираясь вперед. Под ногами мягкий мох и никаких дорожек, сложно идти.
— Боитесь потеряться, Краса?
— Нет. Да, боюсь, – останавливаюсь и поворачиваюсь к Соколову. Лучше сказать ему правду, а то будет меня доводить подколами. – У меня нет проблем в городе, я отлично ориентируюсь, но в лесу сразу теряюсь. И чувствую себя неуверенно. Поэтому оставь свои шуточки, ладно? Надо найти Леру.
— Есть, кэп, – он прикладывает ладонь ко лбу, и мы продолжаем наш путь.
Тревожность никуда не уходит, она даже вытесняет беспокойство о Лере. Чем глубже мы идем в лес, тем сильнее назревает паническое состояние. Я стараюсь глубоко вдыхать и выдыхать, но легче не становится. Мы идем уже минут двадцать. Через сколько меня накроет? Смогу ли я справиться с подступающим страхом?
И в этот момент раздается едва слышный звук свистка.
— Ты слышишь? – останавливаюсь я. Соколов кивает. Свисток не замолкает секунд двадцать, потом ему вторят другие, в том числе и я.
— Я же говорил, выдыхайте, Краса, – улыбается Данила, я выдавливаю улыбку в ответ, но расслабиться не получается.
Оглядываюсь вокруг и поднимаю глаза к нависающим верхушкам высоких деревьев. Господи, ну почему все кажется таким мрачным?
— Ты же сможешь найти дорогу назад? – спрашиваю и слышу, как в голосе появляется дрожь.
Я все осознаю: я не могу потеряться. Рядом со мной человек, в лесу полно людей, которые придут на помощь. Мне нечего бояться, но в груди как будто затапливает паникой, и сердце бьется слишком быстро.
— Эй, Краса, Краса, тихо, – Данила кладет руки мне на плечи, хмуро разглядывая. – Все хорошо. Закройте глаза, глубоко вдохните. Так, – тянет он, когда я послушно делаю то, о чем он говорит. – Теперь такой же глубокий выдох. Все хорошо, я рядом, нечего бояться.
Его пальцы касаются моей щеки, и я испуганно распахиваю глаза. Данила руку не убирает, аккуратно гладит, не сводя взгляда, а потом проводит большим пальцем по моим губам. Дыхание снова сбивается к черту, но мне определенно становится легче: страх пропадает, и на его место приходят совсем другие эмоции.
— Что ты делаешь? – шепчу я, но Соколов не отвечает.
Он наклоняется к моему лицу, я отскакиваю в сторону, как только его губы касаются моих.
— Что ты делаешь? – снова повторяю, но уже громко, отступаю назад и чуть не падаю, запнувшись о ветку. Прижимаюсь спиной к широкому стволу дерева.
— Целую, разве непонятно? – он смотрит исподлобья, спрятав руки в карманы шорт.
— Понятно, – нервно хмыкаю я. – А тебе понятно, что я не твоя подружка? Я преподавательница, ты студент.
— Ой, да хватит! – не выдерживает Соколов и делает шаг ко мне, я вжимаюсь в дерево, кора неприятно царапает спину.
— Нам надо возвращаться.
— Ну да, конечно. Давайте, бегите, Краса, – язвит он. – Это у вас получается лучше всего. Сколько можно убегать от того, чего на самом деле хочется?
— А чего мне хочется, по-твоему?
Данила делает еще пару шагов и оказывается вплотную ко мне.
— Тебе нравится, когда я касаюсь тебя, – говорит, уперев ладонь в ствол над моей головой. – Нравится, когда я рядом, я же не дурак, Краса, я все вижу. И как ты смотришь, как возбуждаешься, как хочешь, чтобы я тебя поцеловал. И не только поцеловал. Ты хочешь меня, хочешь, и сама себе в этом не признаешься.
Его губы близко к моим, в висках стучит громко настолько, что я почти не слышу его слов. Кровь внутри начинает закипать, тяжесть перемешивается с возбуждением, ударившим по каждой клетке.
— Сколько ты еще будешь бегать от себя? – спрашивает Данила, а я притягиваю его за шею и целую. Мои тормоза отказывают напрочь, меня просто уносит на полной скорости, я отключаю разум.
Данила почти не теряется, разве что на доли секунды, а потом его губы впиваются в мои, руки оказываются на теле. Надо признать, он умеет целоваться, а когда пошло пробирается своим языком в мой рот, я чуть не стонать начинаю.
Его руки как будто везде. Касаются спины, сжимают грудь, зарываются в волосы, гладят бедра. Возбуждение достигает критической отметки – мне трудно дышать. Дыхание становится все громче, Данила расстегивает мои шорты, чуть отстраняется, светлые пряди падают на глаза, взгляд полон желания.
А потом его пальцы касаются меня между ног, и я выдаю стон, прикрывая глаза, а когда открываю, вижу еще больше желания во взгляде напротив.