Наш стационар я покидал в смятении. Не было ещё такого на моей практике, повторю слова Лидии. Мы ж не кардиологический центр, чтоб людей с подобным увозили. Конечно, у них это тоже не положено, но всё же. Что ещё может произойти, чем этот день порадует? Звонит телефон, голос Валерия Михайловича меняя напрягает. После диалога с ним я очень сильно обрадовался.
- Правда, я и четверг твой отработаю, хочешь? Только подмени, а. Мне нормально на работе больше недели, я честно слово сдержу, но прям надо.
- Ясно, выйду.
- Так сразу?
- Да, так сразу, вешай трубку, пока я не передумал.
А передумал я в ту же секунду, но четыре дня выходных меня радуют больше чем один между кучей рабочих дней. Тем более мне всё равно не даст покоя вся эта неразбериха.
Подойдя к своей пятиэтажке, в которой снимаю однушку, я столкнулся с Еленой Викторовной. Ну, как столкнулся. Увидел её, разговаривающую с каким-то мужчиной, они меня не заметили. Я не подслушивал, но слишком уж громко они беседовали, и их разговор меня крайне удивил.
- Ты можешь контролировать это или как? - мужчина был чем-то недоволен.
- Ты сам не понимаешь, что нет? Это твоя идея была и…
- Ты её поддержала. - Он перебил Елену, и тут я узнал нашего главного врача. Харизматичный и подкаченный бородатый мужчина опирался на стену соседнего с моим подъезда.
- Да, но поступление этих - в голосе Елены послышалось чистое отвращение - я не контролирую. Я не виновата, что они плодятся как кролики и их по сорок штук на дню. И ты высчитывал дозу, не я.
- Понял, ты права, жена. Но прикрывать это всё будет ой как непросто.
- Сам затеял, - фыркнула Лена.
- Согласен.
Эти двое пошли по дорожке за дом, я только успел скрыться за железной дверью подъезда, прокручивая в голове одно единственное слово " жена ".
На кухне я минут пять простоял в одной позе, держа кружку чая, но не отпивая из неё. Что значит "жена"? Если я не ослышался, то одинокая Елена Викторовна замужем, да ещё и за нашим главным врачом. Зачем она врёт, понять можно. Чтобы отношение к ней непредвзятое было, чтобы ничего не говорили. Но одно дело не распространяться, а другое сделать так, чтобы все были в курсе, что ты ищешь мужчину. Возможно, она хотела отмести любые подозрения, но даже если б они у кого-то возникли, то, по-моему, остальным было бы плевать. Мои коллеги не те, кто станут обращать внимание на такое. Мы общаемся только по рабочим вопросам, пара близких друзей среди нас имеется, конечно, но никакой неприязни и никакого напряжения между нами нет. Ладно, едем дальше. Пусть говорит она, что ищет мужчину при наличии мужа, ну, мера безопасности от сплетен у неё такая. Но с Иваном Сергеевичем тогда зачем общаться, тем более так успешно? И Катя, её лучшая подруга, ничего не знает, а про их взаимоотношения с Иваном Сергеевичем только положительно отзывается. Может она, конечно, только делает вид, что не в курсе всех событий, но я сильно в этом сомневаюсь. Катя слаба и рассеяна, не вариант посвящать её во всё это.
Так и не придя среди сотни мыслей к верной, я сел за документы, которые мне всучили всё в той же столовой. Заведующая постаралась, чтобы мой вечер был насыщенным и интересным. Она обрадовалась, что видит меня раньше понедельника, впихнула мне в руки файлы с кучей макулатуры и поспешила смыться, провожаемая моим недоумённым взглядом. Её вовсе не смутил факт моего присутствия в свой нерабочий день в стационаре. Смирившись, я погрузился в работу.
День шестой.
С самого утра, как только я, воодушевлённый перспективой помочь как можно большему числу людей, явился на работу, в здание ворвался главный врач. Андрей Казанин, злой и недовольный, собрал весь персонал. Притопывая ногой и постукивая пальцами по столу, он обвёл взглядом всех по два раза, вздохнул.
- У меня один вопрос, уважаемые. Вас кто сюда нанял, что вы мне уже четверых людей за два дня до того света довели? Вам доплатили за это? Или у вас неприязнь личная?
Собравшиеся синхронно отрицательно покачали головами. Выждав в напряжённой тишине некоторое время, врачи хором сказали "нет".
- А что ж тогда с ними? Выяснял кто-то, может у них проблемы какие ещё были?
Раздумывал я недолго. Молчать смысла не было. С одной стороны, если я сейчас скажу, то разбираться никто особо не будет, но ко мне будут вопросы. Мол, с какой стати простому сотруднику интересоваться людьми не под его наблюдением? А если не скажу, то на уши поднимут весь стационар. Но я молчу, потому что подставлять Валерия Михайловича не собираюсь. Остальные тоже молчат.
- Ясно. Елена Викторовна, - кто бы сомневался, - узнайте о каждом из погибших, о терапии, применяющейся к ним. Поняли?