Немало инерции прошлого видно в недостаточной борьбе с бахвальством, с искусственным разграничением между подчиненными и начальниками. Еще мало отражена необходимость простоты в отношениях между людьми (простоты в смысле ясности и открытости, а не упрощенческого подхода к людям), важность деликатности.
Писатели должны проделать гигантскую работу, чтобы вскрыть все общественные соотношения в различных разделах и стадиях производства и сделать зримой каждому его долю в создании общественного блага. Здесь, как нигде и никогда, литературе надо преодолеть плен утилитаризма, нередко принижающего и хорошие произведения. Иной раз гигантские успехи строительства социализма — исполинские электростанции, пылающие домны, беспредельные хлебные поля и миллионные стада, могучие корабли и космические ракеты — захватывают писателя настолько, что заслоняют от него главнейшее, то есть общество людей высшей сознательности, воспитания и образованности. Только для того, чтобы такие люди могли вырастать и совершенствоваться, и создается все это — другой цели нет!
Сам по себе высокий экономический уровень еще ничего не решает без идеи, без коммунистического сознания. Разве не убедителен пример Америки или «благополучных» маленьких стран Западной Европы?
Мало сделано, чтобы показать человеку всю великую сложность взаимоотношений индивида и общества. Я считаю, что на этом пути сделаны лишь первые шаги. Нужно раскрывать сложные качества человека, делающие его достойным высшего и светлого общества — коммунизма. Если учить людей необходимости общественной дисциплины и норм поведения, то делать это не канонически, а помня о том, что дисциплина есть необходимость и в то же время она может иметь оборотную сторону, подавляя некоторые положительные качества — инициативу, ответственность и другие тонкие чувства столь сложнейшего существа, как человек. Чем более сложными и дисциплинированными по отношению к обществу становятся люди, тем более бережно, чутко и внимательно должно воспитывать их общество, не требуя ни малейшей доли сверх того, что действительно нужно. Вопросы воспитания молодого поколения должны рассматриваться литературой как наиболее ответственное дело в жизни всей страны. Благодаря современной технике в руках нашего государства находятся небывало могучие средства просвещения и воспитания, как, например, кино и особенно телевидение. Но мы еще не умеем пользоваться последним.
6
Разумеется, очень трудно мыслить все время диалектически, но без этого литература не сможет отобразить взаимоотношения новых людей в новом обществе. Надо брать явление, событие или переживание не само по себе, а только в развитии и все время помня о двусторонности каждого действия и процесса. Как ни сложен мир душевных переживаний и впечатлений человека, все же он подчинен определенным строгим законам, и знание этих законов больше не может игнорироваться литературой. Широкое развитие и распространение научных знаний уже сделали нетерпимыми ошибки писателей в отображении научной стороны какого-либо явления природы или производственного процесса. Но почему-то ошибки и незнание научной психологии допускаются для психологической литературы — вероятно, из боязни впасть в идеалистические ошибки под влиянием буржуазной фрейдистской науки.
Несомненно, здесь сказалось и некоторое отставание нашей материалистической психологии. Однако показать подлинно марксистский, гуманистический анализ душевных явлений — благородная задача нашей литературы, и этого ждут от нее все передовые люди.
Доказывать то, что каждое душевное движение имеет в своей основе очень примитивный инстинкт, — это фрейдистское самокопательство ненужно и вредно. Наоборот, показать, как из примитивных инстинктов, из первичных основ психики вырастает то великое здание любви, самоотвержения, долга и чести, порыва к знанию и красоте, которое, собственно, и составляет человека и которое неизменно ему присуще, — вот путь советской литературы.
И еще одно. Пережитком прошлого является неверное представление о крайней ограниченности сил и способностей человека. Современная наука говорит нам о гигантских возможностях и мощи человеческого организма. Человеческий мозг обладает, например, такими запасами памяти, что вся сумма нашего образования кажется смехотворно малой перед тем, что способен мозг усвоить. Но, чтобы пробудить его способности, надо уметь учить, а это умение бесконечно сложнее современной примитивной педагогики. Сюда же относится малоизвестное свойство человеческой психики — потребность в сильной эмоциональной нагрузке. Недозагруженность эмоциями ведет к неврастении, диким выходкам, вроде хулиганства, и к понижению интеллекта. Я не говорю, что литература обязательно должна заняться этими вопросами с научной стороны. Но вселять в людей уверенность и показывать им всю безграничную мощь человеческого ума, перед которым ничто самые сложные счетные машины, — это прямой долг литературы, та основа, на которой должны строиться наши ощущения нового, в противовес уничижительным литературным психологиям Запада. То же можно сказать и о больших возможностях, скрытых в человеческом теле вообще, — мы даже не поднимали этих вопросов в наших книгах.