- Там, где должна была быть, - устало вздохнула Ярина, прошла мимо родителей и направилась к лестнице: – Оставьте меня в покое.
- Ты что, к нему ходила? – разозлился Андрик. – Ярина! Ну-ка стой!
Девушка остановилась. На отца с матерью она злилась не меньше, чем на Агнешку, и ругала себя с самого утра, что позволила им вчера удержать ее; жалела, что, находясь здесь, рядом с любимым, не смогла помочь ему, запертому в комнате, сходящему с ума; что, послушавшись родителей, не пошла за ним, когда он сбежал… Все могло бы быть по-другому. И Мареку не пришлось бы сбегать. И никто бы от него не пострадал. И никто бы в деревне не жаждал бы сейчас расправы над ним.
С трудом держа в себе обиду, Ярина резко обернулась к отцу и с вызовом заявила:
- Да, ходила, папа. И еще пойду. А станешь мешать – уйду из дома.
- Ярина!
- Вы ждете, пока он погибнет. Так ведь? Пока сам умрет, или убьют его… Вас все устроит! Тогда все проблемы будут решены, – да, папа? Агнешка избавится от мужа-тирана и расплаты за то, что натворила, вы – от страха за нас. А я поплачу да перестану, как-нибудь переживу его смерть… На это вы надеетесь? Таков ваш план?
- Ярина!
- А я не дам ему умереть, папа. А если и умрет – то меня тоже похороните.
Она взбежала по лестнице и заперлась в комнате, в которой еще вчера томился Марек. А до этого еще недавно жили они с сестрой и бед не знали. Делились самым сокровенным, вместе разглядывали потолок и перебирали в памяти счастливые моменты.
Свернувшись калачиком на холодной, влажной от морозного воздуха кровати, Ярина смотрела на клочья отодранных обоев и разбитое окно, на то, как ветер треплет занавеску…
- Ярина, доченька, открой, - стучалась в запертую дверь Ася. – Там холодно, ты заболеешь!
Ярина вытащила из-под себя теплое одеяло и с головой накрылась им, глуша призывы матери. Та еще долго стучала в закрытую дверь, долго что-то кричала, но Ярина не слушала ее – слушала она завывания ветра и звон разбитого стекла, оставшегося в деревянных рамах. Казалось ей, что слышит она до сих пор нечеловеческий крик Марека в этих стенах, и закрывала уши руками, шепча сквозь слезы:
- Прости меня, прости!
Глава 32
Проснулась Ярина в комнате, которая должна была стать их с Мареком, на одной кровати со спящей Агнешкой – видимо, отцу все-таки удалось сломать замок и забрать дочь из промерзшей комнаты.
Ярина привстала, огляделась… Умылась, оделась и убежала – к Мареку, конечно.
Однако к Мареку ее не пустили.
Проснулось наутро вместо парня то, что уже было знакомо Ярине, но повергло в ступор и деда Митяя, и мужиков, дежурящих у сарая. Оно выло, материлось и требовало Агнешку. Оно крушило все, что под руку попадется, и пыталось выбраться из сарая – пришлось мужикам для усмирения дать ему тумаков, и тогда оно заскулило, закорчилось от боли, но притихло, забившись в угол, на свой топчан, и лишь тихонько, жалобно подвывало, ожесточенно скребя возбужденную плоть.
Ярина выслушала старика и тяжело вздохнула:
- Ладно, дедушка Митяй, я знаю, как его успокоить. Не бейте его только, прошу.
И встала из-за стола. Митяй напрягся сразу же:
- Ярина, не пущу! К нему, такому, я тебя на пушечный выстрел не подпущу!
- Да я не об этом… Я скоро вернусь.
Одарив старика грустью во взгляде, Ярина покинула дом.
Меньше всего на свете ей хотелось делать то, зачем возвращалась она домой. Но выхода иного нет, и если Мареку от этого хоть малость полегчает – что ж, она собственноручно даст ему это «лекарство».
Когда она вернулась домой, Агнешка уже не спала. Отца, к счастью, дома не было – он уехал в город за новым окном и мастерами, – и Ярина обрадовалась, что хотя бы сегодня ей не придется с ним ругаться, тратя драгоценные силы, которых и так уже почти не осталось. Девушка поднялась наверх, нашла Агнешку в спальне и заявила тоном, не терпящим возражений:
- Одевайся. Пошли.
- Куда? – не поняла Агнешка.
- К мужу твоему.
- Ярин…
Пискнула так испуганно, моляще… Но Ярина открыла шкаф, вытащила одно из Агнешкиных платьев и бросила на кровать.